Шрифт:
Вот и живи на этой планете.
Короче говоря, из клуба я не ушла. Хотя на следующий день, едва заявившись, разразилась заранее выученной проникновенной тирадой о том, что у нас на Земле такое совсем не принято, что я это воспринимаю как оскорбление лично мне и что не надо, пожалуйста, плохо говорить о моем муже, потому что он очень хороший человек. Если бы еще в муданжском языке различались слова «хороший» и «красивый», может быть, меня бы правильно поняли. А так просто решили, что я со странностями.
Так что в клуб я продолжаю ходить, и меня это не слишком радует. Про Азамата больше никто не заикается, но зато своих мужей они поносят так, что у меня уши вянут. Дольше часа в день я там просто высидеть не могу. А учителя по части кройки и шитья из них тоже не супер, потому что у каждой свои узоры и приемы, передаваемые из поколения в поколение внутри семьи, и делиться ими с соседками ни одна не хочет. Шов, говорит, должен получиться вот такой. А как его делать – сама догадывайся.
Вот и лежим мы с Азаматом в «Лесном демоне», грызем сурчиные лапки и треплемся обо всякой фигне. Хотя вообще-то говорить надо о насущном.
– Азамат, солнышко, а ты не хочешь куда-нибудь съездить на несколько дней?
Он моргает на меня как-то обиженно.
– Я тебе мешаю?
О господи, он неисправим.
– Я имела в виду вместе съездить, естественно.
– А… а куда ты хочешь? На Гарнет?
– Да нет, зачем сразу на Гарнет? Просто из города куда-нибудь. Развеяться. Погулять… У тебя, помнится, табуны какие-то несметные имеются. Да и вообще, я же вижу, как ты смотришь на дорогу из города. Тебе же хочется на природу…
– Хочется, конечно, – вздыхает. – Я ведь по всему этому больше всего скучал. Таких лесов, как у нас, больше нигде нет…
– Ну а чего ты тогда тут дурака валяешь? Давно бы уже выбрались.
– Ну так дела…
– Подождут твои дела. Пятнадцать лет как-то обходились, уж пару дней-то перебьются!
– …ну и потом, – продолжает он, не особенно меня слушая, – сезон сейчас не тот. Это тебе не парк на Гарнете. Там же снег лежит, холодно. Здесь, в столице, климат мягкий. А уже даже на северной оконечности Дола, где мои табуны, там совсем неподходящие для тебя температуры.
– Я тебе открою страшную тайну, – говорю. – В моем городе на Земле зима длится полгода, а где бабушка живет – там и все три четверти. И морозы до минус сорока по Цельсию. Так что не надо меня тут запугивать снегом, лучше купи две пары лыж – и поедем смотреть на лошадок. И вообще, прежде чем отказывать себе в удовольствии из-за меня, можно хотя бы поставить меня в известность.
Он довольно улыбается мне через столик.
– Лыжи, – говорит, – у меня есть. Но я ставлю тебя в известность, что ты вряд ли сможешь на них передвигаться.
Глава 2
Летательный аппарат, который Азамат конструировал, себя оправдал, хотя я поначалу боялась в него садиться. Больше всего эта штука похожа на жука-оленя, только зеленая и переливается. В ней четыре места, как в машине, хотя и потеснее, чем в муданжских ящиках на колесах. Взлетает такая штуковина на антигравитации, то есть, не меняя положения, медленно всплывает метров на пятьдесят, а там уже жмешь на газ, если так можно выразиться, и летишь рогами вперед. Азамат объяснил, что это вполне обычный муданжский вид транспорта, удобный в условиях бездорожья. Детали стоят довольно дорого, но если у человека деньги есть, то и такая леталка, скорее всего, имеется. А называется она унгуц. Да-да, ты не ослышалась, наш дорогой Старейшина получил в качестве имени название летательного аппарата. Говорят, он потому только и согласился стать Старейшиной, что всю жизнь мучился, за что же боги ему такое имя дали.
Еды на двухдневный выезд мы набрали как на неделю. Тут и всякое соленое-копченое, и сладкое, и несколько термосов чая, кофе, горячего молока (Азамат его иногда пьет просто так, брр) и бульона, термопак с несколькими видами второго и еще черт в ступе не иначе. Вместе с горой теплой одежды и дифжир, которую меня заставил-таки взять заботливый муж, получилось столько барахла, что пришлось часть свалить на заднее сиденье, в багажный отсек уже не помещалось.
– Ну как же так, Азамат, – говорю, подпихивая в салон внушительных размеров аптечку, – неужели ты всегда столько всего с собой таскаешь, когда выбираешься в лес? Или паковаться разучился?
– Если бы я один ехал, – ухмыляется он, – я бы взял соль, зажигалку и ружье, а остальное можно на месте добыть. Но тебе нужен комфорт.
– С чего ты это взял, интересно? – ворчу я, хотя уже не так убедительно. Все-таки спать на снегу без одеяла – это не есть мое представление об отдыхе. Ладно уж… – Где твои обещанные лыжи?
Лыжи прячутся в стенном шкафу в мастерской. Они не очень длинные, зато широченные, из потемневшего от времени дерева, а по нижней стороне подбиты пятнистым мехом.