— Ключи положь! — прохрипел я. — Там телевизор новый в квартире!

— Может, еще что положить? — ехидно осведомился циклоп. — Тащи его, ребята, к шаману. Слово молвить будем!

Меня подняли. Я задергался и даже попытался кого-нибудь укусить, не боясь заразиться, но не дотянулся.

— А будешь дергаться, зубы повышибаем! — сказал один из циклопов. — Кому ты потом нужен будешь, шепелявый и одноглазый?

— А при чем тут одноглазый?

— Ну, мы тебе еще и глаз выколем, позже, — поделился приятным циклоп. — Это у нас почерк такой. Мы всем один глаз выкалываем, чтоб зрение ограниченным было, как у нас.

— У вас, я вижу, целая преступная шайка, — сказал я, пока меня тащили через дорогу. Я подло задрал ноги, поэтому циклопам пришлось тащить меня на руках.

— Шаман занят выкуриванием твоих друзей из общественно полезного помещения, — сказал циклоп, сидевший около Канта, — поэтому с тобой буду говорить я.

— Зато я не буду.

Кант согласно кивнул и сжал тонкие губы.

— А тебе и не надо, — хмыкнул циклоп. — Мы навели о тебе справки. Нам, Витя, все о тебе известно. И то, что ты в семнадцать лет отцовский автомобиль разбил, и что к Наташке приставал перед армией, проходу ей не давал…

— Давал, — сорвалось у меня с языка. — Она сама приставала, а я отбивался. Задорная девушка была, шагу не давала ступить…

Сказал и осекся. Грешный мой язык! Вырвать его к чертовой матери! Циклоп ухмыльнулся.

— В общем так, Витя. Нам нужен человек, который может уничтожить наш род. Вы, как таковые, продукт лишний, к делу не причастный. Сдайте нам человека, и все обойдется.

— Неужели вы нас отпустите?

— Накося! — Циклоп ткнул мне под нос кукиш. Кожа у него была зеленая и пупырчатая.

Я отвернулся и увидел, что Мусора и Севу держат неподалеку сразу десяток циклопов. Бледный, почти прозрачный Сева держался за сердце и то и дело пытался склонить голову на грудь. Мусор же, напротив, походил на захваченного в плен фашистами советского партизана. Взгляд его пылал патриотическим огнем, грудь — колесом, красный нос задран к небу. Портили впечатление его ноги. Галоши были набиты снегом, и Мусору приходилось танцевать то на одной ноге, то на другой, чтобы согреться. Вытряхнуть же снег ему не давали подлые циклопы.

— Мы вас зарежем, — сказал циклоп, протяжно зевнув. — К чему нам лишние уши?

— И вампира с джинном?

— А там один вампир? — спросил циклоп.

— Десять! — выпалил я, поглядывая на Канта.

Кант округлил глаза.

— То есть я хотел сказать — двадцать!

Кант задвигал кадыком.

— То есть все шестьдесят!

— А вот этот сказал, что их восемь. — Циклоп ткнул НЕфилософа в бок. — А про джинна вообще речи не было. Кто это такой?

— О! Это могучий демон из преисподней, — сказал я. — Его вызвали вампиры, а заодно и других вампиров тоже вызвали. Их теперь целая куча, и они всех вас победят!

Шаман, сбоку от Канта, неожиданно дернулся и сказал глухим басом:

— Вижу! — Все невольно подались к нему. Шаман утер стекающую с кончика носа каплю и повторил: —Вижу! Маленькое помещение! Книги! Вампир! Он один! Чрезвычайно напуган! Грызет ногти и корочки книг! Еще вижу! Какой-то зеленокожий великан! Он тоже напуган! Моет руки над раковиной! Все! Больше никого не вижу!

— Я тоже думаю — как в таком маленьком строении шестьдесят вампиров поместиться могут, — сказал циклоп, потирая руки. — Так что давайте, говорите своим друзьям, чтобы они выходили вместе с человеком и сдавались!

— Но ведь его шаман не видел! — воскликнул я.

— Видел! — глухо пророкотал шаман. — В предыдущем сеансе. Я просто сейчас не сказал.

— Кричи, чтоб сдавались! — потребовал циклоп.

— И не подумаю!

— А я тогда прикажу, чтобы одному из пленных вырвали нос!

— Вы их и так убьете!

— Но ведь если сначала вырвать нос, это больнее!

Я усиленно думал, но выхода не находил. Нас окружали циклопы. Никакого секретного оружия или, на худой конец, лазерного пулемета в рукаве у меня не было. Яркула с Ирдиком, наверное, уже отчаялись. Нас всех все равно убьют! Мама!

И в тот момент, когда я собирался панически заорать, вмешался Кант. Совершенно неожиданно он вышел из оцепенения, в котором находился, и что есть силы ткнул шамана под ребра. Циклопы, увлеченные беседой с моей скромной особой, как-то упустили из виду седобородого старца. А он, стервец, выждал подходящий момент!