Мэннеринг сказал:

– Полагаю, убийца не очень далеко отсюда?

– Совсем недалеко. На первом этаже. Вы с ним знакомы, хотя и не в приятельских отношениях. – Смит наклонился в сторону Мэннеринга и продолжал, дружески и доверительно: – Не очень-то он ловкий малый, я не слишком доволен им. Но кое-что я через него узнал... Впрочем, вас, вероятно, больше интересует, что произошло вчерашней ночью... В Грейндже... А?..

Что-то он слишком болтлив, этот так называемый Смит, подумалось Мэннерингу. Совсем не вовремя так странно словоохотлив. Уж не наркоман ли он?..

Смит тем временем продолжал свой монолог:

– ...Вчера ночью Претт услыхал какой-то шум внизу, – собачий вой, как ему показалось, – и пошел посмотреть. Он обнаружил, что тайник вскрыт и выпотрошен, а Эллингем лежит связанный по рукам и ногам. Наде сказать, Претт никогда не любил Эллингема... Я тоже, между прочим... Этот парень хотел быть чересчур самостоятельным... И вот Претт воспользовался моментом в прикончил его. Некрасиво, конечно, но что взять с недоумка... Кроме того, он знал, что ему ничего не грозит: все улики будут против вора. Понимаете?.. Претт вообще из тех, кто любит подставлять других вместо себя. Он бы и меня давно подставил или выдал, если бы мог, да руки коротки. И как он меня выдаст, если не знает толком, кто я и как выгляжу. И вы не знаете... Потому что я выгляжу не так, как выгляжу... ("Да он совсем спятил", – с некоторым страхом подумал Мэннеринг, глядя в расширенные зрачки Смита, которые так контрастировали с его спокойным, безмятежным лицом.) Не воображайте, что я сумасшедший, – сказал Смит. – Вы переоделись в простую одежду и загримировали себе лицо, как в театре, а я – чтоб не быть узнанным – пошел куда дальше. Я сделал пластическую операцию... И сделаю вторую, если будет нужно... Ладно, оставим это... Вы готовы к сотрудничеству? Пятьдесят тысяч, и Претт – убийца Эллингема. Идет? Для вас – никакого риска, остаток жизни проживете в покое и роскоши. Ну?

Мэннеринг сказал:

– Хотел бы я сначала понюхать, как пахнут ваши деньги.

Смит ощерился в улыбке, обнажив свои редкие зубы.

– Это все, что я хотел сказать. Коллекция у вас. Теперь остается выяснить, кто вы такой на самом деле. Но об этом мы догадываемся. Сказать вам?

Он, закинув голову, расхохотался. Что-то блеснуло в его правой руке, когда он молниеносно вскинул ее. Мэннеринг отклонился, но все равно в лицо ему ударилась ампула со слезоточивым газом. Его собственное оружие... Он непроизвольно втянул воздух, закашлялся, невыносимо защипало в носу, в глазах.

Дверь треснула и повисла на одной петле. В комнату ворвался коренастый низкорослый мужчина, вырвал из руки Мэннеринга пистолет и оттолкнул его от стола.

Глаза щипало все сильнее, грудь разрывалась от кашля.

Мыслей в голове не было.

Как сквозь туман видел Мэннеринг двух улыбающихся мужчин, смутно вспоминая, что один из них называл себя Смитом.

Голова болела, глаза слезились, во рту было сухо... Состояние, похожее на то, которое он переживал не так давно – тем утром, когда его везли на машине в Грейндж... И вот он опять в плену. На этот раз тюремщики похуже прежних.

Мэннеринг вновь сидел на стуле напротив Смита. У покосившейся двери стоял крепко сбитый мужчина с пистолетом Мэннеринга в руке. Второй пистолет тоже вынули из его кармана, и он лежал на столе возле Смита.

С начала атаки на Мэннеринга Смит не сказал еще ни слова. Куда девалась его болтливость? Он молча, с улыбкой смотрел на незваного гостя.

Наконец сказал, но не Мэннерингу, а тому, что у двери:

– Пойди и принеси стакан воды джентльмену. Видишь, ему трудно глотать.

Тот, не говоря ни слова, вышел. Смит, небрежно играя пистолетом, спросил:

– Не очень хорошее самочувствие?

Мэннеринг не ответил.

– Конечно, я знаю, кто вы такой, – продолжал Смит. – Хватит ломать комедию... Вы любите театральные эффекты – я тоже. Сейчас вы не слишком похожи на Джона Мэннеринга, да это и неважно. Будь вы хоть принц Уэлльский, для меня главное одно: коллекция "Карла" у вас. Кроме того, мимо вас не прошло то, что я рассказал о Претте. Веревочная петля не так уж далека от вашей шеи, и вам трудновато будет доказать, что, ограбив дом и связав Эллингема, вы заодно не придушили его... Претт мог бы вам тут очень помочь. Но Претт – мой друг, и я его просто так не заложу. А значит, висеть вам как миленькому и болтать ножками... А коллекция пропадет ни за понюшку табаку.

Каждое слово разговорившегося вновь Смита болью отзывалось в гудящей голове Мэннеринга.

Смит продолжал:

– Но если я получу ее, мы сможем договориться. С Преттом я сам улажу... Конечно, пятьдесят тысяч фунтов – это чушь. Я сказал так, для красного словца. Но свою долю вы будете иметь, не сомневайтесь. Я честный человек в делах и всегда держу слово.

Коренастый вернулся со стаканом воды. Мэннеринг с жадностью выпил.

– Так как же, наконец? – терпеливо спросил Смит.

Мэннеринг молчал.

– Отвечайте!

– Можно, я заставлю его говорить? – спросил второй мужчина.

– Он скоро сам заговорит, – сказал Смит. – Как там старина Претт? Уже очухался?

– Да. Он с удовольствием поможет мне разобраться с этим типом.

– Не надо грубостей, если можно их избежать. Положимся пока на силу слова... Слушайте, вы! – Смит ткнул пальцем в сторону Мэннеринга. – Я скажу вам еще вот что... Мы знаем про вас все. Знаем, что молодой Кортни и эта женщина обратились к вам за помощью. Знаем, что прошлой ночью не кто иной, как вы, наведались в Грейндж... И еще скажу вам. На кой мне лад эти планы поместья? – Он указал на чертежи на столе. – Если там ничего уже нет... в тайнике... Мне нужно было выйти на вас. Зацепить на крючок. И мне удалось это. А два моих парня привели вас прямехонько сюда, в этот дом. Они и не думали скрываться от вас... Ловко сработано?