– У Киттсов две приходящие служанки, одна работает давно, другую только что взяли,– продолжал Коннолли, – утром я сам разговаривал с обеими, но так ничего от них и не добился. Я без конца задавал им один и тот же вопрос: кто мог до такой степени ненавидеть миссис Китт, но она говорили то же самое, что говорит ее муж, а ее муж говорит тоже, что говорю тебе я, – в целом мире у нее не было ни одного врага. Насколько мы знаем, – сухо добавил Коннолли. – Значит, будешь гоняться за тайными врагами, Красавчик?

– Вернемся в ту комнату, – сказал Роджер и, когда они туда пришли, продолжал: – Боюсь, у меня для тебя плохие новости, Джем.

– Можешь мне ничего не говорить. Я и так знаю: ты пролистаешь все эти газетные вырезки, одну за другой – те, которые уцелели. Потом твои парни из Скотленд-Ярда будут трястись над золой – нам же нужен некто, ненавидящий миссис Китт до смерти. Может быть, этот некто – тот, кого она помогла запрятать за решетку. Ты это мне хотел сказать?

– Если бы ты был немного помоложе, тебя бы могли взять работать в полицию! Еще что-нибудь хочешь добавить?

– Боюсь занимать твое драгоценное время.

– Тогда воспользуемся помощью Скотленд-Ярда?

– Смотри, не надорвись здесь, Красавчик, – резко бросил Коннолли.

Заметив проходящего за окном полицейского, он повеселел:

– А вот и констебль Пай с фотографиями. Наблюдательный парень, этот Пай. Потом скажешь, как он тебе понравился. Я бы хотел знать твое мнение.

– Да? – с отсутствующим видом переспросил Роджер и снова углубился в какую-то газету. В ней была опубликована одна из речей миссис Китт, мирового судьи, но по каким-то причинам эту речь не вырезали и не подшили в книгу. Внимание Роджера привлек небольшой заголовок.

– Сомневаюсь, чтобы ты слышал хоть слово из того, что я тебе сейчас сказал, – пожаловался Коннолли.

– Извини, – Роджер отложил газету. Она была разорвана вдоль и поперек, но статья уцелела. – Ты веришь в совпадения, Джем? Пару месяцев назад один негодяй сбил женщину и скрылся, мы так и не поймали его. Некую миссис Брей. А вот здесь речь миссис Китт по делу, в котором миссис Брей четырьмя годами раньше выступала как свидетель.

"Водитель никоим образом не виновен", – гласил заголовок, а затем шла сама статья: "Сняв обвинения в неосторожной езде, выдвинутые против Бенджамина Канлиффа, проживающего по адресу Риджентс-парк, Парк-роу, 77, суд Лайгейта постановил выплатить обвиняемому издержки. Инцидент произошел на Кэннон-стрит, Лайгейт, ранним утром 17 мая. Потерпевшая, миссис Эвелин Роули, двадцати семи лет, до сих пор находится в тяжелом состоянии в больнице.

Мистер Роули, старший фармацевт лайгейтского отделения фармакологической фирмы "Смартз", не сделал никакого заявления для прессы.

Миссис Китт, мировой судья, заявила, что водитель автомобиля никоим образом не виновен, вся вина целиком и полностью лежит на несчастной жертве. "Как бы ни сочувствовали мы этой женщине, по отношению к фактам мы не можем быть сентиментальными", – продолжала миссис Китт.

Общественную кампанию, направленную на обвинение водителя, возглавил преподобный Питер Уэйт.

В июле у миссис Роули должен был родиться ребенок, однако в результате аварии у нее произошел выкидыш. Мистер Артур Роули, муж потерпевшей, давал показания сдавленным голосом, словно едва сдерживал горе. Он заявил, что его жена была очень счастлива и ни о чем не беспокоилась".

– Да, миссис Китт говорит, что думает, – заметил Роджер.

– Я отлично помню, что именно это тебе и говорил, – сказал Коннолли. – И еще я сказал...

– Что пришел констебль Пай с фотографиями, и ты хотел бы знать, что я о нем думаю.

– Смотри-ка, ты и во сне слышишь? Как тебе это удается?

– Просто у меня никогда не бывает времени на сон. Но прежде чем мы встретимся с твоим гением, что там у тебя на преподобного Уэйта? Это что, тот самый проповедник Пит?

– Он. Переехал из Тоттинг-уэй, – отозвался Коннолли, – и здесь его приняли с распростертыми объятиями. Намерения у него, конечно же, были самые хорошие, но и хлопот он доставлял тоже изрядно. Мир полон чудаков.

– Ему просто не нравится рост дорожно-транспортных происшествий, – сказал Роджер сухо. – А что случилось с пострадавшей, миссис Роули?

– Паршивое дело... Ее парализовало, она не могла двигаться и говорить. Живой труп. А через год после происшествия умерла. Но факт остается фактом – она переходила улицу, не глядя, куда идет. По мне, так пешеходы не менее опасны, чем водители.

– Мы потом подискутируем с тобой на эту тему, – сказал Роджер. – А сейчас лучше позови своего Пая.

Коннолли гаркнул:

– Констебль! Войдите!

Констебль Пай мог бы служить живой иллюстрацией в книжке про полицейских: в нем были полных шесть футов, плотная, но без капли жира фигура, серые глаза на длинном лице с широкой нижней челюстью смотрели внимательно, хотя и не без настороженности.