10 и ю л я. Температура +31,5 градуса.

Утреннее погружение привело нас к краю отвесной пропасти глубиной в 300 метров. Вода до глубины более 60 метров все еще мутная, затем становится прозрачнее. В полдень распиваем бутылку вина из запасов «Калипсо», Андре находит, что оно лучше «водицы» с «Росальдо».

Остатки завтрака мы отдали на съедение рыбам. По этому случаю групер проглатывает вместе с угощением и пластмассовый мешочек. Впервые с начала нашего пребывания на Нижней станции мне удается поспать около двух часов после нашей прогулки.

11 и ю л я. Впервые сегодня ночью нас прошиб холодный пот и это при температуре +31! Вероятно, результат переутомления.

После завтрака мы совершаем наше последнее погружение. Вода на стометровой глубине удивительно прозрачная, видимость здесь не менее 30 метров.

К сожалению, мы не можем оставаться «снаружи» долго: ограниченный запас воздуха в наших аквалангах вынуждает нас не уплывать далеко от Нижней станции; кроме того, мы обязаны помнить о такой опасности, как глубинное опьянение. В нашем положении малейшая оплошность может оказаться роковой, И все-таки я никогда еще не совершал так много рискованных погружений.

В глубине души я рад, что наш эксперимент подходит к концу, но, с другой стороны, мне жаль, что мы не смогли увидеть и четверти того, с чем следовало бы нам ознакомиться.

Сегодня вечером я наверняка смог бы сфотографировать превосходную двухметровую акулу, будь у меня с собой фотоаппарат. Она лежала на песке, и я мог бы даже подергать ее за хвост, поскольку находился в нескольких шагах от нее. Но я был один, и потому не осмелился это сделать; а вдруг она проснется в плохом настроении. На глубине 70 метров такая шутка может привести к весьма неприятным последствиям.

12 и ю л я. Последняя «банная» ночь. Заснуть невозможно. Мы не сомкнули глаз ни на минуту. Чтобы скоротать время, медленно и тщательно бреюсь, несколько раз чищу зубы. Андре читает. Затем выхожу, чтобы искупаться и посмотреть, что делается снаружи. В 11 часов 30 минут начинаем дышать азотно-кислородной смесью. Наконец в 15 часов выход. Двадцатиминутная остановка для декомпрессии сперва на глубине 20-15 метров, а затем получасовая – на глубине 12 метров. Остановка в Большом доме, где проводим ночь. Завтра будем на поверхности.

Вот уже пять месяцев, как Симона Кусто на борту «Калипсо», стойко перенося жару и влагу, заботится о пополнении запасов нашей базы, поддерживает светские отношения с местными властями, помогает врачу лечить нашу команду в 45 человек от больших и малых недугов. 9 июля очень усталая, она решила отдохнуть... в Большом доме нашего подводного поселка. Она решила пробыть там пять дней и стать, таким образом, первой женщиной-океанавтом.

12 и ю л я повидался с Симоной в Большом доме. В 11 часов 30 минут спускаюсь к Нижней станции, чтобы проследить за тем, как Раймон Кьензи и Андре Портлатин вдыхают специальную смесь, состоящую наполовину из кислорода и наполовину из азота. Они смогут подняться в Большой дом только после того, как в течение трех часов будут вдыхать эту смесь через маски. Первый час провожу с ними, затем присоединяюсь к океанавтам «высшего уровня». Обед завершается тортом и шампанским, сегодня у нас с Симоной двадцать шестая годовщина свадьбы, для нас это празднование символично, так как оно проходит в кругу наших друзей-океанавтов, да еще на дне моря.

В 16 часов, когда Пьер Ванони и Андре Фолько уже дышат смесью из 80% кислорода и 20% азота для всплытия на поверхность, наши глубинные океанавты Кьензи и Портлатин попадают в распростертые объятия жильцов Большого дома. Несмотря на все трудности пребывания на Нижней станции, они чувствуют себя хорошо и проведут ночь здесь.

В 17 часов Пьер Ванони и Андре Фолько поднимаются на поверхность, я их сопровождаю.

На следующий день, 13 июля, наступает очередь Кьензи и Портлатина. С Симоной остаются лишь три океанавта. Они покинут Большой дом четырнадцатого. Подобное поэшелонное возвращение на поверхность диктуется благоразумием: в случае если понадобится камера рекомпрессии, все сразу не смогут в ней уместиться.

25 и ю л я укладываем вещи. После демонтажа оборудования и поднятия свинцового балласта ангар «ныряющего блюдца» останется в Шаб-Руми как немой свидетель наших подводных приключений. Все остальные сооружения будут подняты на поверхность, разобраны, упакованы, отбуксированы, погружены на «Росальдо».

«Калипсо», так же как и «Росальдо», заполнена весьма причудливым грузом: целыми кустами кораллов, разнообразными раковинами, гигантскими ветвями черного коралла... Подавленные жарой, измученные, страстно желая вернуться поскорее домой, мы все же смотрим на наш риф с чувством грусти.