Шрифт:
Чтобы не чувствовать себя совсем одиноким, проглоченным тайгой, надо разговаривать или петь.
Женька начал:
Семьсот километров тайга, Где бродят лишь дикие звери. Машины не ходят сюда, Бредут, спотыкаясь, олени.Эту грустную песню он узнал от канавщика Феди, у которого на груди наколки, а в прошлом две судимости.
Оленей здесь нет, из диких зверей за все лето видели только зайцев да слышали рев изюбра, но песня эта близка, должно быть, потому, что тайга здесь такая же бесконечная.
Надя не поддержала песню; выйдя на открытое место, она долго и напряженно всматривалась в вершины, которые виднелись вдали, засекала их компасом.
К карте и компасу Женька относится с почтением — жизнь научила. Однажды, когда они возвращались из маршрута и Надя скучно молчала, то и дело поглядывая на карту, Женька подумал — ерунда, настоящие таежники ходят без карт. И без них ясно — наш лагерь вон там. Я это докажу, обгоню и встречу тетю Надю!
Он незаметно ускользнул, шел быстро и уверенно, но... Никогда он не забудет той темной, бесконечной ночи, не забудет, как он бежал на зеленые разрывы ракет, спотыкаясь, обдираясь о ветки. Он замер от радости, когда увидел Вахтанга. И... получил такую оплеуху, что искры из глаз посыпались, будто из ракеты.
Острием карандаша Надя показала на карте:
— Мы вот здесь!
Женька привык к тому, что каждый сантиметрик на карте — это два километра и каждый кружочек, чуть больше блохи, — это вершина горы, а их много, и обязательно нужно верно понять, где какая.
Он внимательно пригляделся и подтвердил:
— Точно!
— Сейчас проверим. Считай шаги, до ручья должно быть восемьсот метров.
Крупно, пружинисто зашагал Женька. После каждой сотни шагов загибал палец, чтобы не сбиться.
Они уже спустились с водораздела и были в царстве лиственниц. Лишь кое-где тоненькие березки тесно прижимались друг к другу, образуя округлые белые острова. Продираться сквозь такие заросли было не очень приятно, но тайгу они делали веселой, нарядной.
— Все восемьсот! — выдохнул Женька и сел на глыбу серого гранита, похожую на матрац.
Ориентировались верно — ручей был рядом.
— Отсюда начнем. — Надя сложила карту поудобней. — Нам предстоит интересное дело — проследить границы, найти, где гранит прорывает известняки.
— Интересно, — согласился Женька, — но только давайте, тетя Надя, сначала поедим!
— Ты как волчонок! Мы же только начинаем, — удивилась Надя, — да и орехи всю дорогу ели!
Женька проглотил слюну.
— Ну поешь, — улыбнулась Надя, — а потом, на полпути, со мной вместе еще добавишь.
Женька вздохнул. Один он, конечно, есть не будет, но эти пропитанные медом ломти его томили, он то и дело о них вспоминал.
Среди редколесья виднелось много скал и каменных развалов, но везде было одно и то же — крупнозернистый серый гранит. Поэтому шли быстро, еле успевая считать шаги, точками отмечать на карте все обнажения.
Лишь в двух местах, у больших скал, они подолгу замеряли направления трещин. Надя диктовала, пристально глядя на дрожащую стрелку компаса, Женька записывал.
Канительное это дело — сотни замеров: ноги мерзнут, руки мерзнут — но, говорят, нужное. По расположению трещин строят какой-то эллипсоид, определяют, где вернее искать рудоносные жилы. Вахтанг при этом всегда напевал: «Эллипсоид деформаций есть основа диссертаций».
Надя шла по линии маршрута не отклоняясь, Женька петлял, смотрел, что на склонах, приносил оттуда образцы, иногда не относящиеся к делу. Вот он отыскал гриб подберезовик, очень большой и такой свежий, будто он вырос только что под снегом.
Надя к грибу интереса не проявила. Как всегда, она была сосредоточена только на том, что скрывается под покровом травы и почвы.
Она сухо сказала:
— Женя, будь внимательнее!
Оказалось, что он прозевал — гранит стал иным, мелкозернистым. Это указывало, что контакт близко.
Женька забегал, удары его молотка далеко разносились, будто дятел где-то долбил по сухой лесине — тук, тук, тук!
Теперь и он забыл обо всем постороннем, потому что контакт — самое лучшее место для руды. Известняк как губка впитывает металлы, которые приносит гранитный расплыв из глубин земли.
Конечно, изучать трещины, известняки или там граниты интересно, но главное дело — найти месторождение! За это бывает премия и можно даже стать лауреатом! Прошлым летом такой же, как он, поисковый рабочий, даже на год его моложе, получил в премию мотоцикл!
Женька в каждом маршруте мечтал найти руду. Пока она от него пряталась, но, может быть, сегодня наконец повезет? Он ясно представил, как будут слушать его рассказ об этом Генка и другие приятели. Они, наверно, сейчас сидят за партами и ждут звонка.