Нон старался изобразить все, что он видел и наблюдал. Под его руками оживали образы зверей. Вот бык на лугу; испуганный внезапным шорохом, он поднял голову, задрал хвост и вытянул спину: сейчас он ринется на врага или бросится бежать. Или вот – раненый бизон; он лежит на траве; он страдает; он ревет; с трудом старается он повернуть голову назад, чтоб достать зияющую на спине рану и лизнуть ее языком. И Нон счастлив своим умением и мечтает о том времени, когда он узнает все волшебные формулы и заклятья, необходимые для успешной охоты… А это будет не скоро, – на празднике посвящения в священном гроте.

Но вот солнце пригрело по-настоящему. Склоны холмов покрылись фиалками и анемонами. Почки начали лопаться на деревьях. Реки выступили из берегов, и земля дышала теплом и изобилием…

Ма, сестра Нона, лежала на золе у входа в хижину и мечтала. Теплый ветер усыплял ее. Ей едва исполнилось пятнадцать лет, но это была уже вполне развившаяся девушка. Правильными и красивыми чертами лица она напоминала своего брата, только они были мельче и нежнее, чем у Нона. Брови сходились над глазами цвета весенней листвы; длинные каштановые волосы прядями спадали на загорелые плечи.

Дома было много работы: нужно было очищать и обрабатывать меха так, чтобы звериные шкуры приобрели нужную мягкость, нужно было поддерживать огонь и жарить на раскаленных камнях мясо, приправленное пахучими кореньями, собранными еще осенью; нужно было чинить платье… Мало ли работы! Но Ма, охваченная сладкой истомой весеннего тепла, лежала неподвижно. Мать часто бранила ее и нередко награждала шлепками, но Ма принимала их равнодушно, как должное.

Бахили не была щедра на нежности. Это была высокая, сильная женщина с добрым выражением лица и глаз. Всегда деятельная, всегда в хлопотах по хозяйству, она почти никогда не покидала лагеря. И насколько молчалив был Тимаки, настолько болтлива была Бахили.

В течение всего дня она не молчала ни минуты. Ее не смущало отсутствие слушателей, она громким голосом продолжала разговаривать сама с собой. Она любила всякие поговорки, которые сама придумывала: «сырой мох для подстилки плох» или «язык ранит тяжелее копья».

Когда Ма ленилась, Бахили говорила ей: «Старые женщины спешат жить, молодые девушки – грезят». А когда Тимаки шел на охоту, она напутствовала его, чтобы побудить скорей вернуться домой: «Что вне дома съешь, не пойдет на пользу».

Ма, подталкиваемая матерью, принялась за работу, но мысли ее были далеко. Из разговоров с Ноном, с которым она была очень дружна, Ма многое узнала. Она мечтала попасть куда-нибудь в далекие южные страны, о которых он ей рассказывал со слов стариков и которые она часто видела во сне… Ей грезилось горячее солнце и деревья, отягченные плодами, и юноша, который подходит к ней и заключает ее в свои объятия… Увидит ли она когда-нибудь эти страны наяву? Уйдет ли она от этой однообразной жизни, и кто поведет ее к неизведанному?

Есть счастливые люди, которые бывают в далеких краях. Это торговцы, что живут на берегу моря. По их рассказам она старается представить себе его: это – река, у которой только один берег… и вода его не течет, как в реке; иногда она начинает волноваться, сердиться и рычать, так что человек пугается. Увидит ли она когда-нибудь море? Кто знает!

Так мечтала Ма, скобля шкуру только что убитого жеребенка.

Когда Ма удавалось, она убегала с другими девушками на холмы; там они собирали цветы и душистые травы: цветами украшали они свои волосы и шею, а травы сушили на зиму.

Хотя Ма оставалось ждать еще целый год до свадебных игр, в которых она сможет принять участие, но она старалась быть в обществе старших подруг. Этот праздник, решавший судьбу девушек, происходил в середине лета, и на нем встречались все три соседних дружественных племени, живших на берегах реки.

Вечные законы, которых они строго придерживались, запрещали брать жен из своего племени, и каждая девушка ждала, что ее уведут из старого, насиженного места в новые и неизвестные края.

Свадебные игры проводились с величайшей торжественностью, и старейшины строго следили за тем, чтобы все обряды и правила исполнялись как должно, поскольку от этого зависело будущее племени и его благополучие. Браки не были больше так плодовиты, как раньше. Когда-то женщины производили на свет десять и больше детей, а теперь – не больше шести, да и из них половина умирала в раннем возрасте.

Некоторые женщины оставались бездетными. И это было плохим знаком. Времена менялись, и находились люди, которые предсказывали близкий конец племени Медведя.

Ма и ее подруги отдыхали на склоне холма. Они собрали большие охапки цветов для торжественного обряда, который совершался каждый год весной в честь пробуждающейся после долгого зимнего сна природы.

Как только холмы покрывались свежим зеленым ковром, девушки отправлялись собирать цветы. Они сплетали из них гирлянды и пели при этом вполголоса, и это было похоже на жужжание пчел… Слова произносились в определенном ритме, и ритм этот соответствовал порядку вплетаемых цветов, потому что только так можно расположить к себе духов, обитающих в лесу.