— Так что, я ваш… пленник? — спросил Хармфельд.

— Я бы предпочел другое слово. — Немо вздохнул. — Но, несомненно, можно сказать и так. Проще говоря, мы берем ваш корабль на абордаж.

— Так, значит, то, что рассказывают о вас, правда! — в ярости выпалил Хармфельд. Он уже поборол свой изначальный страх и сумел взять себя в руки. — Вы просто подлый пират!

— Прошу вас, mon ami! — с обиженным видом воскликнул Немо. — Я ни в коей мере не собираюсь заниматься пиратством. Дело в том, что мы прибыли сюда по совершенно определенной причине. Вскоре вы все узнаете. Сейчас скажу лишь, что нам необходим ваш корабль.

— Зачем? — осведомился Хармфельд.

— Чтобы эвакуировать жителей этого несчастного острова.

— Эвакуировать? — изумился Хармфельд. — Что вы имеете в виду? Что за чушь?

— Боюсь, что это не чушь, — печально произнес Немо. — Это ведь остров Кракатау, не так ли?

Хармфельд кивнул.

— Ожидается извержение вулкана, мой капитан, — продолжил Немо. — Через два дня этот остров чудовищным взрывом снесет с лица земли.

Существо вгрызалось все глубже и глубже в землю. Оно давно уже оставило позади гору и остров, пробурив даже древнейший гранит морского дна. Однако оно по-прежнему было устремлено к своей цели. Его тело, горячее, как ядро Солнца, оставляло на земле огненную рану — пламенный канал, наполненный кипящей лавой и жаром. Но оно продолжало двигаться.

Ссаддит на мгновение остановился, оторвавшись от утоления своей извечной жажды. Вокруг ужасного адского червя горели камни, и он, движимый инстинктами, слышал мрачный зов, который манил его к огненному центру Земли. Там была его цель. Там, в кипящем сердце Земли, где еще живы были воспоминания о молодости этой голубой планеты, он обретет свое предназначение. Даже если он погибнет в объятиях огненной магмы, это уже не будет иметь никакого значения. Движение туда было единственной целью существования ссаддита, как и целью его бесчисленных соплеменников, сейчас ютившихся в кипящем озере лавы вулкана Кракатау. Они были готовы последовать за ним, как только он достигнет места своего предназначения.

Темницы ТУЛЬСАДУУНОВ.

«Наутилус» остановился у борта корабля. Огромный люк на башне открылся, и один из людей Немо установил трап, так что мы смогли перейти на подводную лодку, не надевая костюмов. Хармфельд больше не противился тому, чтобы принять «приглашение» Немо и перейти на борт «Наутилуса». Но это, вероятно, объяснялось не тем, что голландец осознал необходимость предпринятого им шага, — просто он был слишком шокирован услышанным и увиденным, чтобы оказать достойное сопротивление. Я был немного разочарован тем, что не встретил в башне «Наутилуса» Говарда, однако Немо объяснил мне, что тот ожидает меня и капитана «Цуйдермаара» в салоне, так что я поспешно сбежал по винтовой лестнице в центральное отделение корабля.

Наша встреча была сердечной, как и можно было ожидать после всего, что произошло. Говард заключил меня в свои объятия и сжал так крепко, как обняла бы мать сына, которого считала погибшим. Какое-то мгновение я пережидал его бурную радость, а затем, высвободившись из объятий, отошел на шаг и осмотрел его с головы до ног.

Говард выглядел плохо: на лице пролегли глубокие серые тени, глаза лихорадочно блестели. Вряд ли это можно было списать на возбуждение от встречи. Когда он вынул из кармана пиджака сигару и закурил, я заметил, как сильно дрожат его руки.

— Рад видеть тебя вновь, мой мальчик, — повторил он раз в тридцатый. — Я уже потерял всякую надежду.

— Ну ты же знаешь, нас так просто не возьмешь, — рассмеялся я.

Говард улыбнулся, но глаза его оставались серьезными. Он сел и, стряхнув пепел сигары на пол, указал на стул напротив. Прежде чем сесть, я взглянул на дверь. Полукруглая стальная пластина уже закрылась.

— Я попросил, чтобы нас на несколько минут оставили одних. — Говард совершенно верно понял мой взгляд. — Нам нужно многое обсудить. А времени у нас мало. Что произошло?

Прежде чем ответить, я выдержал паузу. У меня на языке вертелась тысяча вопросов, самым главным из которых был вопрос о том, почему «Наутилус» внезапно появился здесь — и не просто бог знает как далеко от шотландского побережья, а еще и в прошлом. Но я слишком хорошо знал Говарда и понимал, что все равно не получу ни одного ответа, пока не утолю его жажду познания. Итак, я устроился поудобнее и рассказал ему обо всем, что произошло со времени нашей последней встречи — об отчаянной одиссее «Дегона» и моей встрече с таинственным врагом ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ. Я закончил свой рассказ тем, что произошло на Кракатау. Слушая меня, Говард не произнес ни слова, но, поскольку он даже не пытался контролировать свою мимику, я сумел распознать его истинные чувства. Очевидно, мало что из услышанного удивило его.

После того как я завершил свой рассказ, Говард некоторое время молчал. Я же не выдержал и взорвался:

— Что все это значит, Говард? Как «Наутилус» вообще попал сюда? Откуда вы узнали, где я, и что имел в виду Немо, говоря, что этот остров будет снесен с лица земли?

— Наш добрый друг Немо иногда злоупотребляет высоким стилем. — Говард улыбнулся. — Но он прав, Роберт. Тебе что, действительно ничего не говорит название острова Кракатау? Подумай! С тех пор прошло около двух лет.