Дэрроу отдал честь, и Иде не спеша побрел к выходу, постукивая своей сенсорной тростью по мраморному полу атриума.

— Что, теперь так отдают честь? — уже удаляясь, бросил он через плечо.

Дэрроу вышел на улицу. В сыроватом воздухе чувствовался сильный запах фицелина. Несколько человек из персонала Командного Центра, выйдя из здания после тяжелой смены, прогуливались под портиком у самого входа. Кто курил, кто беседовал, а кто просто ходил по мокрым ступеням, стараясь унять головную боль.

Неподалеку он заметил Скальтера, который курил палочку лхо. Даже отсюда было видно, как сильно дрожат его руки. Дэрроу уже решил, что должен подойти и серьезно поговорить с диспетчером, когда вдруг странная мысль пришла ему в голову.

Он вытащил руки из карманов и внимательно посмотрел на них. Они у него тряслись не меньше, чем У Скальтера.

— Вам что-то нужно? — заметив его, спросил старший инспектор.

— Никак нет, сэр. У меня все в порядке.

— Кажется, у вас что-то с руками?

— Да нет. — Дэрроу подошел к нему поближе. — Просто трясутся немного.

— Тоже мне удивил! У нас у всех трясутся. Напряжение, переутомление…

— Так точно, сэр.

Скальтер протянул Дэрроу распечатанную пачку лхо.

— Нет, спасибо, сэр.

— Пойдешь на тренажеры? — спросил Скальтер. — Я как-то видел тебя там.

— Возможно. А вы?

Скальтер мотнул головой в сторону раскинувшегося перед ними аэродрома.

— О чем ты думаешь, когда видишь все это? — спросил он.

Дэрроу окинул взглядом Южную ВВБ. Многие ее полосы были окончательно испорчены воронками от бомб. Бульдозеры, расчищая взлетно-посадочные полосы, собрали обломки покореженной техники в несколько огромных куч, которые теперь возвышались над полем аэродрома. Остатки разбомбленных и сбитых на взлете самолетов просто свалили у восточного заграждения, чтобы увеличить рабочую площадь авиабазы. Кое-где над обугленными воронками все еще поднимались струйки дыма. Как раз в это время сразу несколько авиагрупп Космического Флота заходили на посадку. Из некоторых машин клубами шел белый пар, и команды наземных служб уже выскочили на поле в ожидании их приземления. В то же время на пусковых установках, разогревая двигатели, стояли самолеты Апостолов, и было отчетливо слышно, как гремят вагонетки с боеприпасами. Дэрроу также услышал ужасное дребезжание моторов, к которым были подключены пусковые запалы зажигания.

А там, вдали, по ту сторону аэродрома, мрачно возвышались опаленные войной, но все еще величественные башни Тэды. Черные столбы дыма поднимались над городом, затемняя небо. Повсюду полыхали пожары. В знакомом силуэте города теперь уже не хватало очертаний многих разрушенных бомбардировками зданий. Послышался вой сирен воздушной тревоги…

— Я думаю, я пойду на тренажеры, — сказал Дэрроу.

Тэда. Западный район, 10.02

Из-за притока раненых все госпитали Тэды были переполнены. Джагди перевезли в лечебницу на другом конце города — невзрачное четырехэтажное здание из разваливающегося кирпича в Западном районе, которое в прежние годы было одновременно и санаторием, и местом жительства, и сколамом для имеющих проблемы с законом юношей. Лечебница находилась в ужасном состоянии. Запах хлорки и плесени словно въелся в стены ее коридоров.

Бланшер нашел своего командира в самом конце длинной сумрачной галереи на верхнем этаже, где она сидела у окна, задумчиво глядя, как сотни граждан, выстроившись в шеренги, терпеливо ждут под дождем, когда наконец подойдет их очередь получить пропуск на выезд.

Она выглядела бледной и исхудавшей. Ее плотно забинтованная левая рука болталась на перевязи. Бланшер обратил внимание, что, даже надев больничный халат, она продолжает носить летные бриджи.

— Привет, Мил, — сказала Джагди.

— Привет, Бри. Как рука?

— Все нормально. Врачи говорят: еще денек-другой, и меня выпишут.

— Мы тебя ждем. Вся бригада передает тебе привет.

— Надеюсь, держишь их в узде?

— Пусть только у меня попробуют распуститься! Джагди наконец улыбнулась.

— Не хочешь сесть? — спросила она, вставая со своего больничного кресла на колесах.

— Да я не устал, — смутился Бланшер.

— Садись, Мил. Сразу видно, что ты уже валишься с ног. Я и так сижу здесь целый день.

Бланшер пожал плечами и опустился на старое инвалидное кресло. Он устроился поудобнее, выставив локти в стороны, и спросил:

— Ну и как оно… насчет скорости?

Джагди встала у окна и, привалившись спиной к стене, махнула здоровой рукой в направлении длинного больничного коридора с линолиевым полом: