Ридд призадумался, неспешно зашнуровывая брюки. С полночного заката к баронским землям примыкали владения графа Мейзери. Впрочем, тут ещё спорно, что к чему примыкало — граф выглядел побогаче и посолиднее. А вражда между обеими старинными родами оказывалась старинной, любовно и терпеливо взлелеянной.

— Граф такого шанса не упустит… — негромко отозвался Ридд, упрямо не поднимая на знакомого и почти друга взгляд.

Тот не торопил, понимал и сам. Потому что свара меж их благородий то дело привычное и даже вроде как освящённое веками. Но с другой стороны, не станут два вельможи ратиться в чистом поле — силёнок и деньжат собрать полноценную армию тысяч хотя бы в пять ни у кого из них не хватит. А с малым отрядом осаждать защищённый стенами и башнями город, то дело и вовсе гиблое. Но что без мордобоя и даже зашибленных не обойдётся, то уж и дураку понятно.

Но куда большее опасение вызывало издавна мозолящее воображение и смущавшее умы соседство с другой стороны. С восхода к баронству примыкали малопонятные и почти незаселённые владения такого себе старичка-волшебника. Да вот только, поговаривали люди знающие, что дедок тот уже который век небо коптит — да не за просто так.

Нет, конечно, земли того чародея вовсе не были пустыми. Хватало и лесов, и полей, и развалин прошлого. Но обитала там вовсе не привычная людям живность, а такое, что ближе к ночи и упоминать не стоит. А если кто из живых очевидцев о том вещать принимался, то в конце концов у всех от страху начинали зубы лязгать — по всему выходило, что тот старый гриб с чёрным и запретным не просто балуется, а очень даже якшается.

— А некромансер или кто он там… посмотрим, — Ридд затем шепнул, что раньше времени подымать шум не стоит — а вот пока что снести в ухоронки что поценнее да проверить оружие будет нелишним. — Если что узнаю, сообщу.

Столь близкое знакомство личности весьма подозрительной, коей добропорядочным обывателям представлялся молодой и энергичный Ридд, с почтенным десятником баронской стражи объяснялось весьма просто. Пять лет тому, когда совсем ещё молодой парень только приехал в эти столь отдалённые от центра королевской власти места, он с юным и нагловатым Питтом сразу повздорил. Ученик солдата и пришлый невесть кто — парни долго и с упоением тузили друг дружку кулаками… а потом вдруг обнаружили себя уже сидящими на берегу ручья чуть не в обнимку и мирно цедящими пиво.

Ибо в ходе драки ни тот, ни тот не только не порывался сыпать песок в глаза, делать подножек и прочих увёрток подлого люда, но даже ни разу и за нож не схватился… а оружие, хоть и не боевое, у обоих при себе имелось. Потом Ридд как-то выручил отца своего товарища, у которого в кузнице случился пожар — ссудил втихомолку мешочком с кое-каким приятным на слух содержимым. Мало того, ещё и с отсрочкой на неопределённый срок, и даже без процентов, что по нынешним временам почиталось чуть ли не блажью…

— Ну а ты как? — Питт затем строго прикрикнул на новобранца, чтоб тот не ленился, и вернулся вниманием к товарищу.

В ладони Ридда словно сама собой объявилась монета. Да не простая — от одного её вида у десятника сами собой полезли на лоб синие глаза. Гномья, старинная, старше даже чем сам город — такую в здешних бедноватых местах даже и продать-то трудно.

— Удачно нынче обернулся. Это сестре твоей — вроде ж замуж за Лукаса-бондаря собирается? Пусть ваш батя в ожерелье невесты вставит.

Здоровенный десятник не сразу справился с удивлением, но монета исчезла в его ладони с таким проворством, словно её там никогда и не было.

— Гм! Спасибо. Рисковый ты парень, Ридд — шляться по гномьим развалинам… А, ещё, чуть не забыл — вместе с королевским гонцом приехал какой-то хмырь из Храма, но подробностей не знаю, — Питт почесал кое-как бритый подбородок и совсем уж тихо добавил, что он этой ночью с десятком в смене. — Если надумаешь уходить из города, давай через мои ворота, тут парни свои, выпущу и забуду.

Ридд смотрел в блестящие в полутьме глаза приятеля и молча улыбался. Нет, дружище — долгов за мной нет, и розыскные листы по мою душу не писаны. А что старый хрыч Арнед третий, долгонько сидевший на троне и старательно мутивший воду, наконец преставился — то даже и к лучшему. Уж теперь хоть и незаконному, но всё же отпрыску мятежного барона Фернандо, казнённого некогда на Королевской площади, можно вздохнуть хоть чуточку свободнее… но, вслух он ничего такого не сказал.

Конечно, от папеньки-гулёны досталась твёрдая рука и крепкая стать, что не раз выручало в трудную минуту. А от дочери сельской травницы, приходившейся Ридду матерью — кое-какие порою вовсе даже и небезобидные способности по части дел тайных. И хотя выучиться удалось лишь владению оружием, сам отпрыск считал, что ему ещё повезло. Уж могилки старших братьев, законных сыновей барона, давно муравушкой поросли. А он вот он, жив-здоров, и даже иногда судьбу за дойки хватает…

— Нет, то не по мою душу. Сейчас, наверное, вряд ли кто вообще обо мне настоящем знает, — Питт выслушал молча и лишь кивнул на эти слова. Приставать с расспросами он, как обычно, не стал. Хоть и выглядел неприлично здоровым парнем, но соображеньем тоже оказался не обделён. Ума хватило не только пробиться в десятники при бароне — но даже на том и остановиться. Вроде не рядовая скотинка, но в то же время не на примете. В наши смутные времена лучше от глаз их благородий подале держаться, верно вам говорю. Одинаково боком выходит и приязнь, и неприязнь людей благородных. Лучше уж потихоньку, но надёжно.