– Спорю, что тебя это заботит меньше, чем других парней, – сказала Паркер.

Пожарный Кран наклонился к ней.

– Это почему?

– Меньше терять, – сказала Паркер.

Они снова перемотали фильм. Преступник шел к Хилари. Она склонила голову набок, волосы рассыпались по плечам. Потом заорала.

– Потрясающая фигура, – причмокнул Пожарный Кран. – По-настоящему великолепные волосы. К тому же натуральная блондинка.

В глубине комнаты на столе резко зазвонил телефон. Вначале Ветер и Пожарный Кран не обращали внимания, но скоро с удивлением уставились на Паркер.

– Тебя что, не учили в Академии отвечать на телефонный звонок? – спросил Пожарный Кран.

– Возможно, я это пропустила. Может быть, в это время я где-то обучалась мыть посуду.

Телефон смолк, потом зазвонил снова. Уиллоус отодвинул кресло, прошел через всю комнату и снял трубку. Выслушав, он взглянул на Пожарного Крана и сказал в трубку:

– Да, мы сейчас будем.

– Кто это звонил? – спросил Ветер. Уиллоус подошел к креслу, но не сел.

– Официальные полицейские дела, – сказал он.

– Не валяй дурака. Ты так посмотрел на Пожарного Крана…

– А как так?

– Ты знаешь, что я имею в виду, Джек. Уиллоус взял свой пиджак.

– Давай прощайся, Клер.

– Подожди минуту, – сказал Пожарный Кран. – Мне казалось, мы зайдем в китайский ресторанчик, выпьем чайку…

– Спорю, ты имел в виду даже что-то повкуснее, правда? – хитро улыбнулся Ветер.

– Правда, – сказал Уиллоус, отвечая ему улыбкой. Телефонный звонок был из морга. Две отстрелянные гильзы 38-го калибра и девять 9-го калибра были извлечены из стен и потолка банка. Теперь Уиллоус и Паркер звонили из морга, чтобы сказать, что они готовы искать две оставшиеся пули.

Городской морг, высокое четырехэтажное здание с фасадом из бледно-оранжевого кирпича, белыми окнами и стеклянной крышей, находился на Кордова-стрит, за углом от Мэйн-стрит, 312.

Патологоанатом Кристи Киркпатрик, крупный широкоплечий мужчина пятидесяти лет, взглянул поверх старого номера журнала «Сумасшедший», когда Уиллоус и Паркер вошли в комнату, и кивнул.

– Вы пришли как раз вовремя.

– Одиноко? – спросил Уиллоус.

Киркпатрик протянул им руку в конопушках.

– Рад вас видеть.

– Мы тоже, Кристи, – ответила Клер.

Киркпатрик показал на журнал.

– Я не читал этой вещи с самого детства – позабыл, как это хорошо. – Свернув журнал, он сунул его в карман белого хрустящего халата. – А Ветер с Пожарным Краном не могли прийти?

– Их не пригласили.

– Тогда начнем.

Киркпатрик надел маску и постучал по микрофону, который был укреплен над столом для вскрытий. Он отметил время и дату и осторожно потянул на себя бледно-голубую простыню. Складывая простыню, он сказал:

– Перед нами мужчина, очевидно, латиноамериканского происхождения, номер девять дробь семь. Все, что я могу о нем сказать, так это, что он не Элвис. – Киркпатрик улыбнулся Клер. – Вы знаете, почему мне известно, что это не Элвис?

– Нет. Почему?

– Потому что он мертв.

Киркпатрик замерил тело, взвесил его. Он немного опустил микрофон, прокашлялся и сказал:

– Я приступаю и делаю первый разрез.

Это было предупреждение, формальное заявление о намерении. Глаза Кристи над маской были радостные, озорные, ясные. Лезвие скальпеля на какое-то мгновенье замерло, затем опустилось и погрузилось в тело.

У Паркер пересохло во рту. Она взглянула на Уиллоуса, на Киркпатрика, на распростертое тело. Они были звездами еще одного немого кино.

Телефон был из прозрачного материала с голубыми и розовыми светящимися полосками и хорошо вписывался в стиль квартиры Хилари. Она купила его на базарчике неподалеку от Беллингхема и провезла через границу в багажнике автомобиля. Телефон стоил недешево – сорок девять долларов пятьдесят центов в американских деньгах. Чек она выбросила – продавец предупредил ее, что за границей гарантия не сохраняется.

Она сняла трубку, телефон молчал. У нее екнуло сердце. Так она и знала! Швырнув телефоном в Грега, она разбила сложную телефонную начинку, и тут же она вспомнила, что этот придурок выдрал из стены проводку.

Точно такой же телефон стоял в спальне, но ей было страшно туда идти – она боялась увидеть там что-то ужасное.

Ренди наконец открыл глаза. Он схватился за кофейный столик и чуть не опрокинул поднос.

– Бедный мой, – сказала Хилари. Она, казалось, очень расстроилась.