С любовью глядя на нее, Эдди взял очередную фотографию.

– Эдди, тебя не затруднит направить струю в другую сторону? – попросила Паркер.

– Тебе мешает?

– Немного.

– И тебе не стыдно?

Уиллоус, оторвавшись от бумаг, улыбнулся Паркер. Дэн Оикава перестал точить карандаш. Спирс поинтересовался:

– А почему, Эдди?

– Задай себе простой вопрос – что плохого, если отец гордится своей семьей?

– Дело же не в этом, – сказала Паркер.

– Да?

Голубые глаза Оруэлла уставились на стол Уиллоуса, где, воткнутые в одну рамку, стояли школьные снимки Шона и Энни, порядком запылившиеся.

– Эдди, мы говорим о загрязнении воздуха, а не о любви к детям, пояснил Оикава.

– Это твоя версия. Вот и придерживайся ее, хорошо?

Улыбаясь, Оикава доточил карандаш до остроты иглы.

Неожиданно вошла Линда, одна из двух гражданских секретарей, работавших во взводе, и протянула Уиллоусу связку факсов. Паркер смотрела на Уиллоуса.

– Наконец-то ответили из Колона. И даже по-английски, – буркнул он, принимаясь за чтение.

Факс сообщал, что Гарсия Лорка Мендес родился 18.11.1948 года. Работал в полиции Колона с 1970 года, последние пять лет служил сержантом в отделе по борьбе с наркотиками. За время работы в полиции постоянно получал повышение по службе, имеет три отличия за заслуги. Был ранен во время одного из рейдов. На момент смерти числился в отпуске. В Ванкувере находился в связи с похоронами своей сестры. После него остались жена и пятеро детей.

– А они указали фамилию и адрес сестры? – спросила Паркер.

– Да, конечно.

– Господи, пять детей, – вздохнул Оруэлл.

– У него, наверное, половина смены уходила, чтобы полить и почистить все рамочки, – сказал Спирс.

– И как только он находил время для работы? – подхватил Оикава.

Оруэлл кисло посмотрел на него.

– Она живет на улице Фрейзер, строение шестьсот тридцать пять. Фамилия по мужу Спрингвей, – прочитал Уиллоус.

– А телефон указан?

Уиллоус отрицательно покачал головой.

– Фамилия редкая. Их, должно быть, немного в телефонном справочнике.

– Да, наверное.

Это утро Паркер провела на телефоне, тщательно проверяя все пятьдесят служб, которые предоставляют клиентам лимузины. Теперь уху требовался отдых.

– Твоя очередь, Джек, – сказала она.

Уиллоус достал из ящика стола телефонный справочник.

Там были только три Спрингвей, и ни одна из них не жила на улице Фрейзер. Сестру покойного звали Мария. Уиллоус начал звонить. На первый звонок никто не ответил: второй и третий номера были неправильные. Он положил телефонную книгу в стол и сказал:

– Давай, Клер, лучше подскочим и посмотрим, есть ли кто дома.

– Или они все на похоронах? Есть какие-нибудь указания из Панамы, что делать с телом?

– Семья хочет, чтобы его отправили домой.

– А кто заплатит за перевозку?

– Только не я. Это я точно говорю.

– Пойду выпишу автомобиль. Через десять минут встретимся у центрального входа, – сказала Паркер.

Уиллоус уже сосредоточился на бумагах и кивнул, не глядя на нее.

Оказалось, что следствие было готово признать за Карен (Хани) Велейс право на защиту, когда она вонзила нож в своего ухажера Чета Рассела. Вскрытие подтвердило, что ночной портье Уинделл Шарп умер от удушья, а травмы получены им от сопутствующих обстоятельств. Следствие определило, что он влез на окно «Риальто» по собственной воле. Хани отпустят на свободу.

Паркер выписала из гаража бледно-зеленый «форд». Она села за руль, направила автомобиль вверх по Мэйн-стрит в сторону улицы Короля Эдуарда, потом свернула налево.

– Куда ты едешь? – спросил Уиллоус, взглянув в окно.

– Улица Фрейзер, шестьсот тридцать пять, правильно?

– Так бы и ехала по Мэйн.

– Так я поверну налево по улице Фрейзер, мы запаркуемся около дома, и не нужно будет переходить улицу.

Уиллоус задумчиво кивнул:

– Для тебя это важно, да?

– Это очень напряженная улица, Джек. Четыре полосы движения, это магистраль в миниатюре, по ней можно пройти милю, прежде чем найдешь пешеходный переход.