Женщина, замершая с глазами, устремленными в потолок, дважды моргнула, словно соображая.

Паркер ждала, стараясь не выказывать нетерпения. Женщина молчала, и Паркер уже сомневалась, что она когда-нибудь заговорит.

– Среда, думаю, что это было в среду, – наконец вымолвила Хани.

– А причина? Была ведь какая-то причина?

Хани кивнула, облизала губы.

– Он заставил меня выйти, хотя шел проливной дождь, и купить лотерейный билет. Он знал, что я промокну, но ему было наплевать. Он думал только об одном – как бы разбогатеть.

– Сколько вам лет, Хани?

– Девятнадцать.

– Нет, правда. Сколько вам лет?

Хани задумчиво улыбалась. Во рту не хватало переднего зуба, да и остальные выглядели не слишком надежно.

– Двадцать шесть, а в неудачный день – все тридцать.

– Хани – это ваше настоящее имя?

– Настоящие люди называют меня Хани. Закурим?

Паркер покачала головой – нет. Дешевая сумка из пластика лежала, словно мертвая ворона, на обшарпанном шифоньере слева от окна.

– Это ваша сумка?

– Какая сумка?

Паркер достала с шифоньера сумку и положила перед Хани, непроницаемой и отрешенной.

– Да, моя.

– Не возражаете, если я загляну внутрь? – спросила Паркер.

– Зачем?

– Сигареты.

Хани посмотрела в окно на хмурое, обложенное тучами небо. Казалось, проткни тучу, и вместо воды польется кровь.

– Да, делайте что хотите, – буркнула она.

Паркер заглянула внутрь, нашла помятую пачку «Экспорт Эз», спички и помогла Хани прикурить.

– Это мой самый любимый порок. – Она глубоко затянулась, плюнула на пол и вздохнула.

– Если бы мы могли поговорить с Четом, Хани, задать ему несколько вопросов!

– Например, какие?

– Об обстоятельствах его смерти. Как он умер?

– Да, ну… – сказала Хани.

Проходивший по виадуку грузовик наполнил комнату гулом и шумом. Хани скребла в голове и курила.

– Но мы прибыли слишком поздно – он уже давно умер.

Хани стряхнула с сигареты пепел себе на ладошку и сжала кулачок.

– Ты поможешь нам, Хани? Заменишь Чета?

– Вы хотите знать, что случилось?

Паркер кивнула.

– Ты не обязана говорить, если не хочешь. Но если бы ты рассказала, это очень бы нам помогло.

– Мне нужен адвокат?

– Я могу его тебе найти, – сказал Уиллоус.

– А зачем он мне нужен? Чтобы меня в это дело не впутали?

Уиллоус поднял руки ладонями к ней.

– Как ты захочешь, Хани!

– Я спрашиваю, вы-то не против?

– Прошу прощения…

Паркер подавила улыбку: никогда не поздно становиться учтивым, Джек явно делает успехи.

Не спуская глаз с Паркер, Хани сказала:

– Ладно, давайте. – Она взмахнула рукой, с сигареты посыпался пепел. – Нет, постойте, одну минуту. – Она протянула к ней руку: – Вас как зовут?

– Клер.

– Рада познакомиться, Клер.

Они пожали друг другу руки.

– Я хочу, чтобы была полная ясность, вы отказываетесь от адвоката?

– Конечно.

– Это просто формальность, но я обязана вас предупредить: все, что вы скажете, может быть использовано в суде против вас.

Паркер не хотела, чтобы она навредила себе.

– Удивительно, удивительно.

Паркер улыбнулась.

– Ну давайте, начинайте, – сказала Хани.

– Почему вы так долго не вызывали полицию?

– Потому что я хотела убедиться, что он умер. – Хани вытерла то место, где могла быть слеза. – Как только я увидела, что его зарезали, я сразу же подумала, что он безнадежен и я ничего для него не стану делать.

Паркер взглянула на Уиллоуса. Он передернул плечами. Она снова обратилась к Хани.

– Почему?

– Потому что, как только он бы вышел из госпиталя, он бы меня разыскал и забил до смерти.

– Расскажите мне, как было дело, хорошо? – попросила Паркер.

– Да вы сами осмотрите его хорошенько и увидите, в чем дело. У него нож в животе, вот он этого и не перенес.

Уиллоус отвернулся к окну, чтобы скрыть улыбку.

– Мне хотелось бы знать, почему Чета зарезали, – продолжала Паркер.