А он, наверное, хороший отец. На дорогом костюме пятна от детской смеси. И девочка замечательная, веселая и здоровая. Предоставленная самой себе, малышка Аннабель с удовольствием ползала по пушистому ковру, время от времени заливаясь смехом.

Миллисент вспомнила высокую, стройную женщину, которая заезжала к ней вчера вечером сделать заказ на художественную фотосъемку. Настоящая светская дама с хорошими манерами, прекрасно одетая. Она говорила о дочери с восторгом и авансом оплатила огромное количество кадров.

Интересно, почему эта дама не пришла вместе с Бенджамином? Может быть, они просто в ссоре? Разведенные женщины редко бывают столь искренними, у них во взгляде нет-нет да и проскальзывает тревога и неуверенность в собственных словах.

– А где же мама вашей очаровательной малышки? – спросила с любопытством Анна-Тереза. – Обычно родители приходят вместе. Кто она по специальности?

– Врач, как и я, – ответил с улыбкой Бенджамин. – Уехала к родственникам по срочному делу, старики внезапно заболели, оставила меня одного с малышкой… Миллисент, а ты совершенно не изменилась со времени выпускного бала. – Он обольстительно сощурил глаза. – Помнишь, как мы танцевали с тобой? Как я хвастался своими спортивными успехами? Я то помню многое…

Не нужно было ему произносить такие слова! Да, в душе Миллисент ни капельки не изменилась, она все так же наивна и глупа, раз не забыла свои мечты о тайном свидании с молодым доктором, взгляд которого поразил ее в самое сердце. Но к чему теперь ворошить остывший пепел! В душе-то она не изменилась, а на самом деле… В уголках губ и глаз еле заметные морщинки. По утрам, стоя у зеркала в ванной комнате, она их прекрасно замечает. Крем для рук прочно занял постоянное место на туалетном столике. Как же, не изменилась! Все мужчины – льстецы, никому нельзя верить.

Сколько мучительных бессонных ночей она провела, представляя себе, как приходит на первое любовное свидание с черноволосым красавцем. В своих безумных фантазиях Миллисент видела себя в его крепких объятиях, целовалась с ним, позволяла ему ласкать себя. А ведь Бенджамин, если присмотреться, и не красив вовсе: у него грубые черты лица, глаза усталые, на сильных пальцах коротко остриженные, даже уродливые ногти.

Миллисент продолжала тайком разглядывать своего старого знакомого, устанавливая в ателье нужный для фотосъемок свет.

Аннабель тем временем начала потихоньку подвывать, плач ребенка делался все громче и громче. Бенджамин присел на корточки, попробовал успокоить племянницу, но у него ничего не получилось. Встав и отступив назад, мистер Лонгсдейл случайно наступил на кончик туфли Анны-Терезы.

– Ох, извините меня! – проговорил он. – Малышка опять требует скунса.

– Какого такого скунса?

– Мертвого! Я хотел сказать – чучело скунса. Это бывшее животное на Аннабель действует успокаивающе. К сожалению, мы оставили его дома.

Анна-Тереза ничего не поняла из путаных объяснений господина Лонгсдейла, но тем не менее сказала первые слова, которые пришли бы на ум в этом случае каждому умному, рассудительному человеку:

– И правильно сделали!

– Итак, – произнесла Миллисент отчужденным голосом человека, занимающегося своим делом, – внимание! Тишина в студии. Пусть малышка освоится, успокоится, и приступим к съемкам. Ваша жена просила сделать множество разнообразных снимков, чтобы было из чего выбирать для семейного альбома.

Надо признаться, руки у Миллисент немного дрожали. Не каждый день выпадает снимать дочь любимого человека. В том, что она продолжает любить Бенджамина Лонгсдейла, не было никакого сомнения. Страшно другое, что все вокруг – и старички, и Бенджамин, и даже кудрявая крошка – видят, в каком мисс Копперфилд растрепанном душевном состоянии. Стыдно! Миллисент хотелось зарыдать, бросить к черту аппарат, хлопнуть дверью мастерской и убежать, куда глаза глядят.

До чего несправедлива жизнь! Сколько неприятностей выпало ей на жизненном пути, она несчастна по-настоящему. Родителей рядом нет – давно умерли. Работать приходится с утра до ночи. Кристофер Кроуфолд – боль ее памяти, нежность сердца, превращенная в сексуальный животный марафон. И вот теперь он – принц из сказки, мечта по имени Бенджамин, принадлежащий, однако, другой женщине! В общем, стоит подвести итог – судьба ее разбита окончательно, ничто и никто не сможет порадовать Миллисент в этой жизни.

Тут взгляды девушки и доктора встретились.

– Да, стоит сразу прояснить: мать Аннабель – не моя жена, – пожав плечами, произнес Бенджамин.

Значит, он женат на другой женщине, моментально подумала Миллисент. А может быть, и вовсе разведен. Но, если и холост, разве это меняет дело? Ребенку всего полгода, конечно, он просто живет с этой женщиной вне брака. Ничего удивительного. Каждый устраивается, как считает нужным.

Десять лет тому назад она специально наводила о нем справки через своих подружек, посещавших вечеринки в кампусе медицинского факультета. Как идиотка спрашивала: