Удивительное происшествие, случившееся с сэром Артуром Кэрмайклом

Аннотация

В книгу вошли двенадцать рассказов Агаты Кристи, объединенных в авторский сборник «Гончая смерти». Самый знаменитый рассказ сборника – «Свидетель обвинения» – был переделан в пьесу. Одноименный фильм-экранизация этого рассказа/пьесы был снят в 1957 году и считается одним из лучших детективных фильмов в истории кино. Главную роль в фильме исполнила великая Марлен Дитрих.

(Из записок покойного Эдварда Кэрстайрса, доктора медицины, знаменитого психолога) [1] Я вполне отдаю себе отчет, что странные и трагические события, о которых я здесь повествую, могут быть истолкованы с самых противоположных точек зрения. Однако мое собственное мнение никогда не менялось. Меня уговорили подробно описать эту историю, и я пришел к убеждению, что для науки и в самом деле очень важно, чтобы не канули в забвение эти странные и необъяснимые факты. 1 The Strange Case of Sir Arthur Carmichael. – The Hound of Death. – London: Collins, 1933. Мое знакомство с делом началось телеграммой от моего друга доктора Сэттла. Кроме упоминания имени Кэрмайкла, все остальное содержание телеграммы для меня было абсолютно туманным, но тем не менее я откликнулся на призыв друга и отправился поездом, отходящим в 12.20 с Паддингтонского вокзала, в Уолден в Хертфордшире. Фамилия Кэрмайкл была мне знакома. Мне приходилось встречаться с ныне покойным сэром Уильямом Кэрмайклом Уолденским, хотя за последние одиннадцать лет я ничего о нем не слышал. У него, как я знал, был сын, ныне баронет, и сейчас ему, должно быть, исполнилось двадцать три года. Я смутно помнил ходившие тогда слухи о втором браке сэра Уильяма, но ничего определенного, кроме давнего неприятного впечатления, которое вызывала у меня новая леди Кэрмайкл, на память не приходило. Сэттл встретил меня на станции. – Спасибо, что приехали, – сказал он, пожимая мне руку. – Полноте. Я понял, что-то здесь произошло по моей линии? – И даже очень серьезное. – Психическое расстройство? – предположил я. – С какими-то особенностями? Тем временем мы забрали мой багаж, уселись в двухколесный экипаж и покатили к Уолдену, находившемуся в трех милях от станции. Несколько минут он молчал, так и не ответив на мои вопросы. Потом внезапно взорвался: – Совершенно непостижимый случай! Молодой человек двадцати трех лет, вполне нормальный во всех отношениях. Весьма привлекательный юноша, без излишнего самомнения, может, не слишком блестяще образованный, в общем, типичный представитель молодого поколения английского высшего общества. Однажды вечером он лег спать в полном здравии, а на следующее утро его нашли вблизи деревни в полуидиотском состоянии, не узнающим своих родных и близких. – О! – сказал я с воодушевлением. Случай обещал быть интересным. – Полная потеря памяти? И это произошло… – Вчера утром. Девятого августа. – И ничто этому не предшествовало? Я имею в виду – какое-нибудь потрясение, которое могло бы вызвать такое состояние? – Абсолютно ничего не произошло. У меня внезапно зародилось подозрение. – А не скрываете ли вы чего-нибудь? – Н-нет. Его колебание усилило мои подозрения. – Я должен знать все. – Это никак не связано с самим Артуром. Вся суть в доме. – В доме? – переспросил я с удивлением. – Вам ведь приходилось иметь дело с подобными вещами, не так ли, Кэрстайрс? Вы обследовали так называемые заколдованные дома. Каково ваше мнение об этом? – В девяти случаях из десяти – мошенничество, – ответил я. – Но десятый – реальность. Я обнаружил феномен, абсолютно необъяснимый с обычной материалистической точки зрения. Я убежденный оккультист. Сэттл кивнул. Мы уже повернули к воротам парка. Он мне указал рукой на белый особняк у подножия холма. – Вот этот дом, – сказал он. – И что-то в нем происходит сверхъестественно-ужасное. Мы все это ощущаем. Я совсем не суеверный человек. – В какой форме это происходит? – спросил я. Он смотрел прямо перед собой: – Я думаю, лучше вам заранее ничего не знать. Вы понимаете, если вы приехали сюда настроенным беспристрастно, ничего не зная об этом, – вы ощутите это тоже… ну… – Да, – согласился я, – пожалуй, так лучше. Но я был бы весьма признателен, если бы вы рассказали мне немного больше о самой семье. – Сэр Уильям, – начал Сэттл, – был женат дважды. Артур – ребенок от его первой жены. Девять лет назад он вновь женился, и в нынешней леди Кэрмайкл есть что-то таинственное. Она лишь наполовину англичанка, и, я подозреваю, в ее жилах течет азиатская кровь. Он остановился. – Сэттл, – сказал я, – вам не нравится леди Кэрмайкл. Он откровенно это подтвердил: – Да, не нравится. Мне всегда казалось, что от нее исходит что-то зловещее. Ну, продолжим, от второй жены сэр Уильям имел другого ребенка, тоже мальчика, которому теперь восемь лет. Сэр Уильям умер три года назад, и Артур унаследовал его титул и поместье. Мачеха и его сводный брат продолжали жить с ним в Уолдене. Имение, должен вам сказать, сильно разорено. Почти весь доход сэра Артура уходит на его содержание. Весь свой ежегодный доход, какие-то несколько сот фунтов, сэр Уильям оставил своей жене, но, к счастью, Артур всегда превосходно ладил со своей мачехой и даже радовался, что они живут вместе. Теперь… – Да? – Два месяца назад Артур был помолвлен с очаровательной девушкой, мисс Филлис Паттерсон. – Понизив голос, Сэттл добавил с волнением: – Они должны были пожениться в следующем месяце. Она сейчас находится здесь… Вы можете себе представить ее горе… Я молча склонил голову. Мы подъехали к дому. По правую сторону от нас мягко распростерся зеленый луг. И вдруг я увидел очаровательную картину. Молодая девушка медленно шла по траве к особняку. Она была без шляпы, и солнечный свет усиливал сияние ее великолепных золотых волос. Она несла большую корзину роз, и красивый серый персидский кот влюбленно крутился вокруг ее ног. Я вопросительно посмотрел на Сэттла. – Это мисс Паттерсон, – пояснил он. – Бедная девушка, – сказал я, – бедная девушка. Какую прелестную картину представляет она с розами и серым котом. Я услышал неясный звук и быстро оглянулся на своего друга. Поводья выпали из его рук, лицо стало совершенно белым. – Что случилось? – воскликнул я. Он с трудом успокоился. Через несколько мгновений мы вышли из экипажа, и я проследовал за Сэттлом в зеленую гостиную, где был накрыт чай. Красивая женщина средних лет поднялась, когда мы вошли, и приблизилась к нам, протянув руку. – Это мой друг, доктор Кэрстайрс, леди Кэрмайкл. Я не могу объяснить инстинктивную волну антипатии, охватившую меня, когда я коснулся протянутой руки этой красивой статной женщины, двигавшейся с мрачной и томной грацией, которая подтверждала догадки Сэттла о восточной крови. – Очень хорошо, что вы приехали, доктор Кэрстайрс, – сказала она низким мелодичным голосом, – и постарайтесь помочь нам в нашей большой беде. Я пробормотал что-то тривиальное, и она подала мне чашку чаю. Через несколько минут в комнату вошла девушка, которую я видел на газоне. Кота с ней не было, но она еще держала в руке корзину роз. Сэттл представил меня, и она импульсивно бросилась ко мне. – О! Доктор Кэрстайрс, доктор Сэттл много рассказывал о вас. У меня такое чувство, что вы сможете что-нибудь сделать для бедного Артура. Мисс Паттерсон оказалась действительно очень миловидной девушкой, хотя ее щеки были бледны, а глаза окаймлены темными кругами. – Моя дорогая юная леди, – сказал я убежденно, – действительно, вы не должны отчаиваться. Случаи потери памяти или раздвоения личности зачастую весьма кратковременны. И в любую минуту пациент может вернуться к своему нормальному состоянию. Она тряхнула головой – Я не могу поверить в раздвоение личности, – сказала она. – Это вовсе не Артур. Это не его индивидуальность. Это не он. Я… – Филлис, дорогая, – сказала леди Кэрмайкл мягким голосом, – вот ваш чай. И что-то в выражении ее глаз, когда они остановились на девушке, сказало мне, что леди Кэрмайкл не очень-то любит свою будущую невестку. Мисс Паттерсон отказалась от чая, и я сказал, чтобы сменить тему: – А пушистый кот не отправился ли к блюдечку с молоком? Она взглянула на меня удивленно: – Пушистый кот? – Да, ваш спутник там, в саду, несколько минут назад… Раздавшийся треск не дал мне закончить. Леди Кэрмайкл опрокинула чашку, и горячий чай полился на пол. Я поставил чашку на место, а Филлис Паттерсон вопросительно взглянула на Сэттла. Он встал. – Вы не хотели бы, доктор Кэрстайрс, осмотреть вашего пациента? Я сразу же последовал за ним. Мисс Паттерсон пошла с нами. Мы поднялись по лестнице, и Сэттл вынул из кармана ключ. – Иногда у него бывают приступы – он начинает бродить, – пояснил он. – Поэтому обычно я запираю дверь, уходя из дому. Он повернул ключ в замке, и мы вошли. Молодой человек сидел на подоконнике, освещенный золотистыми лучами заходящего солнца. Он сидел очень тихо, странно изогнувшись, с абсолютно расслабленными мускулами. Вначале я подумал, что он совсем не заметил нашего прихода, пока вдруг не увидел, что его глаза, полуприкрытые веками, внимательно следили за нами. Его глаза встретились с моими, и он моргнул. Но не двинулся с места. – Поди сюда, Артур, – сказал Сэттл заботливо. – Мисс Паттерсон и мой друг пришли навестить тебя. Но молодой человек на подоконнике только моргнул. Чуть позже я заметил, что он украдкой опять стал наблюдать за нами. – Хочешь чаю? – спросил Сэттл громко и бодро, будто он говорил с ребенком. Он поставил на стол чашку с молоком. Я с удивлением поднял брови, а Сэттл улыбнулся. – Удивительная вещь, – заметил он, – единственное, что он пьет, – это молоко. Через несколько секунд, без всякой спешки, сэр Артур распрямился, соскочил с подоконника и медленно подошел к столу. Я внезапно сообразил, что его движения были абсолютно неслышными, его ноги не производили никакого шума, когда он передвигался. Только приблизившись к столу, он сильно потянулся, выдвинул одну ногу вперед для равновесия, оставив другую сзади. Это продолжалось довольно долго, а затем он зевнул. Никогда я не видел ничего подобного! Казалось, все его лицо превратилось в огромную пасть. Теперь все его внимание сосредоточилось на молоке, он наклонился над столом, его губы коснулись жидкости. Сэттл ответил на мой вопрошающий взгляд: – Он совсем не пользуется руками. Похоже, он вернулся к первобытному состоянию. Странно, не правда ли? Филлис Паттерсон близко подошла ко мне, и я утешающе пожал ее руку. Наконец с молоком было покончено, и Артур Кэрмайкл потянулся еще раз и затем, так же бесшумно двигаясь, возвратился к подоконнику, уселся на него, изогнувшись, как прежде, и стал, мигая, смотреть на нас. Мисс Паттерсон увлекла нас в коридор. Она вся дрожала. – О! Доктор Кэрстайрс, – воскликнула она. – Это не он, то существо, которое там, это не Артур! Я должна чувствовать… должна знать… Я печально наклонил голову. – Мозг может совершать невероятные трюки, мисс Паттерсон. Признаюсь, данный случай меня озадачил. Здесь много необычного. Я никогда прежде не видел молодого Кэрмайкла, но его своеобразная манера двигаться, да и то, как он моргал, напоминало мне кого-то или что-то. Что именно, я не мог сразу сообразить. Наш ужин этим вечером прошел обычно, тяжкая обязанность поддерживать беседу легла на леди Кэрмайкл и на меня. Когда дамы покинули комнату, Сэттл поинтересовался, какое впечатление произвела на меня хозяйка. – Должен признаться, – сказал я, – без всякого повода и причины я определенно ее невзлюбил. Вы совершенно правы, она восточной крови и, следует отметить, обладает определенной оккультной силой. Она – женщина с экстраординарным магнетизмом. Сэттл, казалось, собирался что-то сказать, но воздержался и только через минуту или две заметил: – Она полностью поглощена заботой о своем маленьком сыне. После ужина все сидели в зеленой гостиной. Мы только что покончили с кофе и вяло вели беседу о событиях прошедшего дня, когда послышалось жалобное мяуканье за дверью. Никто не произнес ни слова. Поскольку я люблю животных, тут же поднялся. – Могу я впустить бедное создание? – спросил я леди Кэрмайкл. Ее лицо стало совсем белым, но она сделала легкое движение головой, которое я воспринял как разрешение, подошел к двери и открыл ее. Коридор оказался абсолютно пустым. – Странно, – сказал я, – готов поклясться, что слышал кошку. Вернувшись к своему креслу, я заметил, что они все внимательно наблюдали за мной. Мне стало слегка неуютно. Мы рано отправились спать. Сэттл проводил меня до моей комнаты. – У вас есть все необходимое? – спросил он, оглядываясь вокруг. – Да, спасибо. Он еще помедлил некоторое время, как если бы хотел что-то сказать, но не мог решиться. – Между прочим, – заметил я, – вы сказали, что в доме есть что-то таинственное. До сих пор он кажется вполне нормальным. – Вы назовете его веселым домом? – Едва ли, учитывая обстоятельства. Тень великой скорби падает на него. Но что касается какого-то сверхъестественного влияния… не думаю, я бы отнес его к вполне здоровым. – Доброй ночи, – сказал Сэттл отрывисто. – И приятных сновидений. Я, конечно, заснул. Серый кот мисс Паттерсон, видимо, произвел неизгладимое впечатление на мой мозг. Несчастное животное снилось мне в течение всей ночи. Внезапно проснувшись, я вдруг осознал, что кот весьма основательно заполнил мои мысли. Животное настойчиво мяукало за моей дверью. Невозможно спать, когда слышишь непрестанно эти звуки. Я зажег свечу и подошел к двери. Но коридор за дверью был пуст, хотя мяуканье все еще продолжалось. У меня блеснула мысль, что несчастное животное куда-то забралось и не может выбраться. Слева, в конце коридора, расположена комната леди Кэрмайкл. Поэтому я свернул направо и сделал несколько шагов вперед. И снова позади меня раздался шум. Я резко повернулся, и звук вновь раздался, причем на этот раз совершенно отчетливо справа от меня. От чего-то, возможно от сквозняка в коридоре, меня охватила дрожь, и я быстро возвратился в свою комнату. Теперь кругом стояла тишина, и я вскоре вновь заснул. Проснулся я, когда уже стоял чудесный летний день. Одеваясь, я увидел из окна нарушителя моего ночного отдыха. Серый кот медленно крался по газону. Я подумал, что объектом его нападения является маленькая стайка птиц, занятых чисткой своих перышек. И тогда произошла весьма любопытная вещь. Кот подошел вплотную к стайке и прошел прямо посреди птиц, его шерстка почти коснулась их – и птицы не разлетелись. Я не мог понять этого – все это показалось мне необъяснимым. Меня столь сильно поразило увиденное, что я не смог не упомянуть об этом за завтраком. – Вы знаете? – обратился я к леди Кэрмайкл. – У вас какой-то необычный кот. Я услышал, как чашка заскрипела по блюдцу, и увидел Филлис Паттерсон: ее губы приоткрылись, и она быстро вздохнула, серьезно глядя на меня. Наступило молчание, и тогда леди Кэрмайкл сказала с явным недовольством: – Я думаю, что вы, должно быть, ошиблись. Здесь нет кота. Я никогда не видела кота. Стало очевидно, что я вторгся в запретную зону, поэтому я поспешно изменил тему разговора. Но такая реакция поставила меня в тупик. Почему леди Кэрмайкл заявила, что в доме нет кота? Быть может, он принадлежит мисс Паттерсон и его присутствие держится в тайне от хозяйки дома? Леди Кэрмайкл явно испытывала странную антипатию к котам, которая столь часто встречается сегодня. Едва ли достаточно правдоподобное объяснение, но я был вынужден хотя бы в этот момент довольствоваться им. Наш пациент находился все в том же состоянии. На этот раз я произвел тщательный осмотр и имел возможность наблюдать его ближе, чем прошлым вечером. По моему предложению все было устроено так, чтобы он мог проводить как можно больше времени с семьей. Я надеялся не только получить лучшую возможность наблюдать за ним в обстановке, когда он будет менее настороженным, но и рассчитывал, что привычный для него распорядок дня в конце концов пробудит его сознание. Его поведение, однако, осталось прежним. Он был спокоен и послушен, похоже безучастен, но в то же время упорно и украдкой за всем наблюдал. Одна деталь определенно стала для меня сюрпризом, он выказывал повышенную привязанность к своей мачехе. Мисс Паттерсон он игнорировал полностью, зато всегда устраивался как можно ближе к леди Кэрмайкл, и я увидел, как он потерся головой о ее плечо, молчаливо выражая тем самым свою любовь. Меня этот факт встревожил. Я почувствовал, что вот тут-то и находится ключ к разгадке всех событий, который пока ускользал от меня. – Это весьма странный случай, – сказал я Сэттлу. – Да, – согласился он, – это действительно заставляет пораскинуть мозгами. Он глянул на меня, как мне показалось, украдкой. – Скажите мне, – попросил он, – не напоминает ли он вам что-нибудь? Его слова мне не понравились, пробудив впечатления предыдущего дня. – Напоминает мне – о чем? – спросил я. Он кивнул головой. – Может, это моя фантазия, – пробормотал он. – Конечно же моя фантазия. И он больше ничего не сказал. Здесь явно крылась какая-то тайна. Меня беспокоило то обстоятельство, что ключ к тайне все еще не был найден. Даже незначительным событиям я не находил объяснения. Я имею в виду пустячную историю с серым котом. Так или иначе это действовало мне на нервы. Я видел во сне котов – я постоянно слышал их мяуканье. Время от времени я видел мельком издалека прекрасное животное. А то, что существовала какая-то тайна, связанная с ним, невыносимо терзало меня. По неосознанному побуждению я обратился за сведениями к дворецкому. – Можете ли вы мне что-нибудь сказать о коте, которого я видел? – спросил я. – Кот, сэр? – Он выглядел вежливо-удивленным. – Был ли здесь и есть ли сейчас кот? – У ее милости был кот, сэр. Большой любимец. Его убили. Большая жалость, это было прекрасное животное. – Серый кот? – медленно спросил я. – Да, сэр. Персидский. – И вы сказали, что его убили? – Да, сэр. – Вы абсолютно в этом уверены? – О да! Абсолютно уверен, сэр. Ее милость не захотела отослать его к ветеринару – сделала это сама. Чуть меньше недели тому назад. Он похоронен там, под медным буком, сэр. И он вышел из комнаты, оставив меня с моими раздумьями. Почему же леди Кэрмайкл утверждала столь настойчиво, что у нее никогда не было кота? Я интуитивно почувствовал, что этот пустяковый случай с котом имеет важное значение. Я нашел Сэттла и отвел его в сторону. – Сэттл, – сказал я, – хочу задать вам один вопрос: случалось ли вам здесь, в этом доме, видеть кота или слышать издаваемые им звуки? Казалось, вопрос его не удивил. Создавалось впечатление, что он его ожидал. – Я слышал мяуканье, – ответил он. – Но самого кота не видел. – Ну а в первый день, – вскричал я. – На газоне вместе с мисс Паттерсон! Он пристально посмотрел на меня. – Я видел идущую по газону мисс Паттерсон. Ничего больше. Я начал понимать. – Значит, – начал я, – кот… Он кивнул. – Я хотел понять, если вы – будучи непредубежденным – услышали бы то, что все мы слышали… – Значит, вы тогда все слышали? Он кивнул снова. – Странно, – пробормотал я задумчиво. – Я никогда прежде не слышал о кошачьих привидениях. Я рассказал ему, что узнал от дворецкого, и он удивился. – Это для меня новость. Я этого не знал. – Но что это может означать? – спросил я беспомощно. Он покачал головой. – Одному Богу известно! Но, скажу вам, Кэрстайрс, мне страшно. Эти звуки означают угрозу. – Угрозу, – спросил я быстро. – Кому? Он развел руками. – Не могу сказать. Вскоре после ужина я понял значение его слов. Мы сидели в зеленой гостиной, как и в вечер моего приезда, когда послышалось громкое настойчивое мяуканье кота за дверью. Но на этот раз в нем совершенно ясно слышалась злоба. То был свирепый кошачий вой, долгий-долгий и угрожающий. И лишь только он прекратился, латунная ручка по ту сторону двери загремела, как если бы ее дергала кошачья лапа. Сэттл поднялся. – Клянусь, это не галлюцинация, – вскричал он. Он кинулся к двери и распахнул ее. Там ничего не было. Он вернулся, вытирая лоб. Филлис сидела бледная и дрожащая, лицо леди Кэрмайкл смертельно побелело. Только Артур, свернувшийся калачиком, как ребенок, и положивший голову на колени мачехи, был спокоен и безмятежен. Мисс Паттерсон положила свою руку на мою, и мы пошли к лестнице. – О! Доктор Кэрстайрс, – вскричала она. – Что это такое! Что все это означает? – Мы еще не знаем, моя дорогая юная леди, – ответил я. – Но я собираюсь выяснить это. Вы не должны бояться. Убежден, что лично вам ничто не угрожает. Она посмотрела на меня с сомнением: – Вы так думаете? – Я уверен, – ответил я утвердительно. Я вспомнил, как любовно серый кот вился вокруг ее ног, и у меня не было опасений. Опасность угрожала не ей. Я несколько раз погружался в сон, но едва я впадал в тяжелую дремоту, как тут же пробуждался с каким-то неприятным чувством. Я слышал шипение, скрежет, такой шум, будто что-то отдирали или рвали. Я спрыгнул с постели и бросился в коридор. В тот же самый момент Сэттл открыл дверь напротив. Звук доносился слева. – Вы слышите это, Кэрстайрс? – вскричал он. – Вы слышите это? Мы быстро подошли к двери леди Кэрмайкл. Мы ничего не заметили, но шум прекратился. Наши свечи отражались на сверкающих панелях двери леди Кэрмайкл. Мы поглядели друг на друга. – Вы знаете, что это было? – полушепотом спросил он. Я кивнул. – Кошачьи когти что-то раздирали. Меня била легкая дрожь. Вдруг я вскрикнул и опустил свечу, которую держал в руке. – Посмотрите сюда, Сэттл. Сиденье кресла, стоявшего у стены, было разодрано на длинные полосы… Мы внимательно осмотрели его и переглянулись. Я кивнул. – Кошачьи когти, – сказал он, сдерживая дыхание. – Ошибиться невозможно. – Он перевел глаза от кресла к закрытой двери. – Вот кому угрожает опасность. Леди Кэрмайкл! В эту ночь я больше не заснул. События приблизились к критической точке, и следовало что-то предпринять. Насколько я знал, существовало только одно лицо, которое владело ключом к ситуации. Я подозревал, что леди Кэрмайкл знает больше, чем рассказала. На следующее утро она спустилась к завтраку смертельно бледная и посуда на ее подносе подрагивала. Я был уверен, что только железная воля позволяла ей держать себя в руках. После завтрака я обменялся с ней несколькими словами и перешел к существу дела. – Леди Кэрмайкл, – сказал я. – У меня есть основание предполагать, что вам угрожает серьезная опасность. – В самом деле? – Она встретила это с удивительным безразличием. – Она в вашем доме, – продолжал я. – Животное-привидение – весьма опасное для вас. – Что за чепуха, – пробормотала она презрительно. – Так я и поверила этому вздору! – Кресло в коридоре за вашей дверью, – заметил я сухо, – этой ночью было разодрано на ленты. – Правда? – Поднятыми бровями она изобразила удивление, но я видел, что это ей хорошо известно. – По-моему, это какая-то глупая злая шутка. – Ничего подобного, – ответил я с особым ударением. – И я хочу, чтобы вы мне рассказали – ради вашего собственного спасения… – Я остановился. – О чем мне рассказать? – поинтересовалась она. – Все, что могло бы пролить свет на эти события, – сказал я серьезно. Она рассмеялась. – Я ничего не знаю, – возразила она. – Абсолютно ничего. Никакие предупреждения об опасности ее не волновали. Однако я был убежден, что она знала значительно больше, чем кто-либо из нас, и имела какое-то отношение к событиям, о которых мы ничего не ведали. И я видел, что совершенно невозможно заставить ее говорить. Я решил все же предпринять некоторые предосторожности, ибо был убежден в том, что ей угрожает весьма реальная опасность. В ближайший вечер Сэттл и я внимательно осмотрели ее комнату, прежде чем она отправилась туда. Мы договорились, что будем по очереди дежурить в коридоре. Я дежурил первым, никаких инцидентов не произошло, и в три часа ночи меня сменил Сэттл. Утомленный бессонницей еще в предыдущую ночь, я моментально отключился. И увидел любопытный сон. Мне снилось, что серый кот сидит у меня в ногах и странный умоляющий его взгляд устремлен на меня. Потом, в полусне, я понял: животное хочет, чтобы я последовал за ним. Я сделал это, и оно повело меня вниз по большой лестнице прямо в противоположное крыло дома к комнате, которая служила, очевидно, библиотекой. Кот остановился там у одной из стен и поднял свои пушистые лапы, пока не дотянулся до одной из нижних полок с книгами, при этом смотрел на меня с еще более призывным выражением. Затем и кот, и библиотека исчезли, и я проснулся, обнаружив, что уже наступило утро. Дежурство Сэттла также прошло без происшествий, но он весьма заинтересовался рассказом о моем сне. По моей просьбе он повел меня в библиотеку, обстановка которой даже в мелочах совпадала с той, что я видел во сне. Я мог даже точно указать место, откуда кот в последний раз печально посмотрел на меня. Мы оба постояли там в молчаливом смущении. Вдруг мне пришла в голову мысль, и я решил выяснить название книги, стоявшей на том самом месте. Но там зияла пустота! – Какую-то книгу отсюда взяли! – сказал я Сэттлу. Он тоже подошел к полке. – Ого! – воскликнул он. – Здесь торчит гвоздь в глубине, за который зацепился маленький клочок страницы из пропавшего тома. Он осторожно вынул клочок бумаги. На кусочке бумаги не больше квадратного дюйма мы прочитали знаменательное слово «Кот…» – Этот клочок вызывает у меня мурашки, – сказал Сэттл. – Просто неизъяснимый ужас. – Мне необходимо знать, – сказал я, – что за книга исчезла отсюда. Как вы думаете, нельзя ли ее найти? – Может быть, есть каталог библиотеки? Возможно, леди Кэрмайкл… Я покачал головой: – Леди Кэрмайкл ничего не захочет рассказать. – Вы так думаете? – Убежден в этом. В то время как мы гадаем и блуждаем в темноте, леди Кэрмайкл знает . И по известной ей причине не говорит ничего. Она предпочитает скорее идти на самый страшный риск, чем нарушить молчание. День прошел без всяких инцидентов, что напоминало мне затишье перед бурей. Меня охватило странное предчувствие, что события близятся к развязке. Я бродил на ощупь во тьме, но скоро я увижу свет. Факты были все налицо, они лишь ожидали, чтобы вспышка огня высветила их, помогла увидеть их взаимосвязь и значение. И свершилось! Самым неожиданным образом! Это произошло, когда мы все вместе, как обычно, сидели в зеленой гостиной после ужина. Повисло тяжелое молчание. В комнате было так тихо, что откуда-то выскочила маленькая мышка и пробежала по полу – и в этот момент случилось следующее. Длинным прыжком Артур Кэрмайкл вскочил со своего кресла. Его изогнутое тело с быстротой летящей стрелы оказалось на пути мышки. Она устремилась к деревянной стенной панели, и Артур притаился там в ожидании, его тело все дрожало от нетерпения. Это было ужасно! Никогда в жизни мне не приходилось впадать в такое состояние полного паралича. Долго же я ломал голову над тем, кого напоминал мне Артур Кэрмайкл своими бесшумными шагами и полуприкрытыми следящими глазами! И вот теперь внезапная догадка, дикая, неправдоподобная, невероятная, пронеслась в моей голове. Я отбросил ее как невозможную, немыслимую! Но я не мог избавиться от нее. Я смутно помню, что произошло дальше. Все события казались нереальными. Я помню, что кое-как мы поднялись по лестнице и быстро пожелали друг другу спокойной ночи, боясь встретиться глазами, чтобы не увидеть подтверждения собственного страха. Сэттл остался у двери леди Кэрмайкл на первое дежурство, пообещав разбудить меня в три часа ночи. Я особенно не опасался за леди Кэрмайкл; я был слишком поглощен моей фантастической, невероятной теорией. Я говорил себе, что это невозможно, – но мое сознание все время возвращалось к ней, как околдованное. Внезапно тишина ночи была расколота. Голос Сэттла, призывающего меня, перерос в вопль. Я выскочил в коридор. Он изо всех своих сил колотил по двери леди Кэрмайкл. – Черт бы побрал эту женщину! – кричал он. – Она заперлась! – Но… – Он там, старина! С ней! Вы не слышите его? Из-за запертой двери раздался протяжный свирепый вой кота. А затем последовал ужасный визг и еще раз… Я узнал голос леди Кэрмайкл. – Дверь! – завопил я. – Мы должны сломать ее. Через минуту будет слишком поздно. Мы напряглись и надавили на дверь плечами изо всех сил. Раздался треск – и мы ввалились в комнату. Леди Кэрмайкл лежала на кровати, плавая в крови. Я едва ли видел более ужасное зрелище. Ее сердце еще билось, но раны были страшными, кожа на шее была содрана и висела клочьями… Содрогнувшись, я прошептал: «Когти…» Трепет суеверного ужаса пробежал по моему телу. Я перевязал и тщательно забинтовал раны и сказал Сэттлу, что истинную природу ран лучше держать в секрете, особенно от мисс Паттерсон. Я написал телеграмму госпитальной сестре, чтобы отправить ее, как только откроется телеграф. Рассвет незаметно проник в окно. Я выглянул вниз на газон. – Нужно одеться и спуститься вниз, – сказал я отрывисто Сэттлу. – Леди Кэрмайкл теперь чувствует себя нормально. Он вскоре был готов, и мы вместе вышли в сад. – Что вы собираетесь делать? – Выкопать тело кота, – сказал я резко. – Я должен быть уверен… Я нашел лопату среди инструментов, и мы начали копать у подножия большого медного бука. Наконец наше старание было вознаграждено. Зрелище было не из приятных. Животное умерло неделю назад. Но я увидел то, что хотел. – Это кот, – сказал я. – Точно такого кота я видел в первый день, когда приехал сюда. Сэттл присвистнул. Запах горького миндаля все еще был ощутим. – Синильная кислота, – сказал он. Я кивнул. – Что вы думаете об этом? – спросил он с любопытством. – Именно то, что и вы! Моя догадка не была для него новостью – она также приходила ему в голову, я это видел. – Это невозможно, – пробормотал он. – Невозможно! Это против всякой науки – против природы вещей… – Его голос оборвался от содрогания. – Та мышка последней ночью, – сказал он. – Но… О!.. этого не может быть! – Леди Кэрмайкл, – сказал я, – очень странная женщина Она владеет оккультными силами – силами гипноза. Ее предки пришли с Востока. Можем ли мы знать, как применит она эти силы в отношении такого слабого милого существа, как Артур Кэрмайкл? И вспомните, Сэттл, если Артур Кэрмайкл останется безнадежным идиотом, преданным ей, все имущество практически достанется ей и ее сыну, которого, как вы мне рассказали, она обожает. А Артур собирался жениться! – Но как мы поступим, Кэрстайрс? – Ничего не надо делать, – сказал я. – Лучшее, что мы можем сделать, – это стать между леди Кэрмайкл и возмездием. Леди Кэрмайкл медленно выздоравливала. Ее раны затягивались хорошо, как я и предполагал, но шрамы от этого страшного нападения, видимо, сохранятся до конца ее жизни. Никогда я не чувствовал себя более беспомощным. Сила, которая одолела нас, хотя сейчас и не проявляла себя, все еще была на свободе, и мы не могли предвидеть, как она проявит себя в дальнейшем. Я был уверен в одном. Как только леди Кэрмайкл почувствует себя достаточно хорошо, чтобы передвигаться, она должна покинуть Уолден. Это был единственный для нее шанс уйти от возмездия. Так проходили дни. Я наметил отъезд леди Кэрмайкл на восемнадцатое сентября. Утром четырнадцатого сентября наступил неожиданный кризис. Я был в библиотеке, обсуждая с Сэттлом детали происшествия, когда в комнату ворвалась взволнованная горничная. – О сэр! – вскрикнула она. – Побыстрее! Господин Артур – он упал в пруд. Он шагнул в лодку, и она перевернулась вместе с ним. Он потерял равновесие и упал в пруд! Я видела это из окна. Мы с Сэттлом бросились из комнаты. Филлис была в саду и слышала рассказанное горничной. Она побежала с нами. – Не волнуйтесь, – кричала она. – Артур – великолепный пловец. Меня, однако, охватило неприятное предчувствие, и я побежал быстрее. Поверхность пруда была спокойна. Пустая лодка лениво покачивалась на воде, но о присутствии Артура ничто не говорило. Сэттл скинул пиджак и ботинки. – Я нырну, – сказал он. – А вы возьмите багор и пощупайте вокруг лодки. Здесь не так глубоко. Казалось, прошло очень много времени в напрасных поисках. Минута бежала за минутой. И, уже потеряв надежду, мы наконец нашли и вытащили безжизненное тело Артура Кэрмайкла на берег. Сколько буду жить, всегда буду помнить выражение безнадежности и отчаяния на лице Филлис. – Нет, нет… – Ее губы отказывались произнести страшное слово. – Нет, нет, моя дорогая, – закричал я. – Мы возвратим его к жизни, не нужно бояться! Но сам я не очень-то этому верил. Артур находился под водой полчаса. Я послал Сэттла в дом за теплыми одеялами и всем необходимым и начал делать Артуру искусственное дыхание. Мы энергично работали с Сэттлом более часа, но признаков жизни не появилось. Я уступил свое место Сэттлу и приблизился к Филлис. – Боюсь, – сказал я мягко, – что дело плохо. Артуру уже не поможем. Она мгновение оставалась недвижима и вдруг бросилась на безжизненное тело. – Артур! – крикнула она в отчаянии. – Артур! Вернись ко мне! Артур, вернись, вернись! Ее голос эхом раздавался в тишине. И тут я коснулся руки Сэттла. – Посмотрите! – сказал я. Легкая краска появилась на лице утопленника. Я почувствовал слабое биение его сердца. – Продолжайте делать искусственное дыхание, – закричал я. – Он приходит в себя! Время, казалось, теперь летело. Через считанные мгновения глаза Артура открылись. Я сразу же ощутил разницу. Это был осмысленный взгляд человеческих глаз… Они остановились на Филлис. – Хэлло, Фил, – сказал Артур слабым голосом. – Это ты? Я думал, ты приедешь завтра. Она не могла еще поверить в то, что он жив, была не в состоянии говорить и лишь улыбалась ему. Он огляделся с возрастающим смущением. – Но где я? И как же отвратительно я себя чувствую. Что произошло со мной? Хэлло, доктор Сэттл! – Вы едва не утонули – вот что произошло, – ответил ему Сэттл угрюмо. Сэр Артур сделал гримасу. – Я слышал много раз, что, после того как тебя откачают, чувствуешь себя отвратительно! Но как это случилось? Я бродил во сне? Сэттл покачал головой. – Мы должны отвести его домой, – сказал я, подходя к Артуру. Артур посмотрел на меня, и Филлис представила: – Этот человек – доктор Кэрстайрс. Мы подняли его и повели к дому. По его лицу было видно, что чем-то он озадачен. – Скажите, доктор, не двенадцатого ли я впал в такое состояние? – Двенадцатого? – переспросил я медленно. – Вы имеете в виду двенадцатого августа? – Да, прошлую пятницу. – Сегодня четырнадцатое сентября, – сказал Сэттл отрывисто. Замешательство Артура было очевидным. – Но, но я думал, что это было восьмого августа… Я, должно быть, заболел тогда? Филлис очень быстро ответила своим нежным голосом: – Да, ты был очень болен. Он нахмурился. – Не могу понять этого. Я чувствовал себя превосходно, когда прошлой ночью отправился спать. Правда, оказывается, это была не прошлая ночь. Я помню, спал… – Его брови еще больше сошлись на переносице, когда он силился все вспомнить. – Что-то – что это было? – что-то ужасное – кто-то сделал это мне – и я стал злым, ужасным… И когда я спал, я был котом – да, котом! Странно, не так ли? Да, это был не веселый сон. Более того, ужасный! Но я не могу вспомнить. Все отодвигается куда-то, когда я пытаюсь восстановить в памяти события. Я положил руку ему на плечо. – Старайтесь не думать об этом, сэр Артур, – сказал я серьезно. – Будьте добры – забудьте. Он пытливо посмотрел на меня и согласился, Я услышал, как Филлис облегченно вздохнула. Мы подошли к дому. – Между прочим, – сказал вдруг сэр Артур, – где мама? – Она больна, – ответила Филлис после короткой паузы. – О! Бедная старая мать! – В его голосе прозвучала неподдельная тревога. – Где она? В своей комнате? – Да, – сказал я, – но вы лучше ее не беспокойте… Слова застыли на моих губах. Дверь гостиной открылась, и леди Кэрмайкл, одетая в халат, вошла в холл. Ее глаза устремились на Артура, и если я когда-либо видел взгляд, исполненный ужаса, так это именно сейчас. Ее искаженное невероятным страхом лицо утратило прежние черты, рука потянулась к горлу. Артур подошел к ней с мальчишеской непосредственностью. – Хэлло, мама! Вы тоже не в себе? Признаться, я чертовски виноват. Она отпрянула от него, глаза ее расширились. Затем внезапно с криком, идущим откуда-то из глубины истерзанной души, она рухнула навзничь. Я бросился вперед и склонился над ней, потом подозвал Сэттла. – Тише, – сказал я. – Поднимайтесь с Артуром спокойно наверх и потом возвращайтесь сюда. Леди Кэрмайкл мертва. Через несколько минут он вернулся. – Что же произошло? – спросил он. – Какова причина? – Шок, – сказал я жестко. – Шок при виде Артура Кэрмайкла, настоящего Артура Кэрмайкла, возрожденного к жизни! Впрочем, вы можете назвать это, если предпочтете, – кара Божья. – Вы думаете… – Он колебался. Я посмотрел ему в глаза, и он понял. – Жизнь за жизнь, – сказал я значительно. – Но… – О, я знаю, что странный и непредвиденный случай позволил душе Артура Кэрмайкла возвратиться в его тело. Ведь Артур Кэрмайкл был убит. Он посмотрел на меня полуиспуганно. – При помощи синильной кислоты? – спросил он, понизив голос. – Да, – ответил я. – При помощи синильной кислоты. Мы с Сэттлом никогда не говорили о наших верованиях. В данном случае, вероятно, и не было ничего, во что следовало верить. Согласно официальной точке зрения, Артур Кэрмайкл страдал лишь потерей памяти, леди Кэрмайкл разодрала свое собственное горло во время маниакального припадка, а появление серого кота было лишь галлюцинацией. Но существовало два факта, в которых, я считал, нельзя было ошибиться. Первый – разодранное кресло в коридоре. Другой – еще более значительный. Каталог библиотеки все-таки нашли, и после кропотливого поиска было обнаружено, что пропавший том – это старинный и любопытный труд о возможностях превращения человеческих существ в животных! И еще одно обстоятельство. Я рад сообщить, что Артур ничего не знает. Филлис сохранила секрет страшных недель в своем сердце, и она никогда, я в этом уверен, не раскроет его мужу, которого так сильно любит и который пришел, перешагнув барьер смерти, на ее зов.