Я машинально посмотрела на непорочную баночку с клубничным джемом, положила испорченное печенье и так же машинально ответила:

– Нет, я не в положении.

– Не от кого было, да? – продолжала стервенеть Галина.

Я поморщилась:

– Может, хватит уже пикироваться? Давайте поговорим как цивилизованные люди.

– А давайте! – Марик с кофейной чашечкой в наманикюренных пальцах откинулся на спинку стула и призывно пошевелил безупречно очерченными бровями. – И каков же главный вопрос дня?

– Я бы скорее назвала его вопросом ночи, – с усмешкой поправила я. – Вопрос простой: кому достанется Алекс?

Галина насупилась.

– Может, бросим жребий? – предложил Марик. – Или разыграем его, как ценный приз, в карты?

– Вот еще! – возмутилась Галина. – Это же не скотина бессловесная – живой человек, мужчина!

– Тогда почему бы не позволить ему самому сделать выбор? – я в упор посмотрела на соседку, и она отвернулась.

– Почему, почему… Потому!

– Так вот она – знаменитая женская логика! – искренне восхитился Марик.

– Значит, так, девочки!

Я гулко пристукнула ладонями по столу, и все присутствующие за ним девочки, включая фрау, чьи девичьи годы пришлись на поздний мезозой, замолчали и выжидательно уставились на меня.

– Я вношу конструктивное предложение, которое вы вольны принять или отклонить…

– Ну, ну! – подбодрил меня Марик.

Я посмотрела на часы:

– Сейчас восемь десять. Начиная с девяти ноль-ноль последующие двенадцать часов мы делим на три смены и по очереди, которую установим жеребьевкой, без всяких помех со стороны конкурентов охмуряем Алекса кто во что горазд. Таким образом, к ночи он определится с выбором, который будет считаться окончательным и не подлежащим обсуждению. Согласны?

– Очень интересный план, – сказал Марик. – В такой необычной сексуальной игре я еще никогда не участвовал!

– Глупость полная, – буркнула Галина. – Что, если полное и окончательное охмурение Алекса произойдет еще в первую смену? Тогда у остальных не останется вообще никаких шансов.

– Действительно! – Марик вопросительно похлопал в мою сторону накрашенными ресницами. – Ведь вовсе не обязательно заниматься сексом исключительно ночью! Что, если соответствующее желание возникнет у милого Алекса еще до вечера?

– Значит, кому-то здорово повезет.

Я оперлась на ладони и встала из-за стола.

– Если вы считаете, что первая и вторая смены более перспективны, то я готова встать в очередь самой последней. Ну, как, решено? Предложение принимается?

– Чур, я первая! – быстро сказала Галина.

– Тогда я за тобой, мне еще педикюр поправить надо и эпиляцию закончить, – Марик озабоченно взглянул на свои ноги, от колена и выше прикрытые банным халатом.

– Договорились, моя смена с семнадцати ноль-ноль, – я кивнула сотрапезникам. – Всем данке, гутен таг и ауфвидерзеен!

– Битте, битте! – затрясла сиреневыми кудряшками милейшая фрау Марта.

Я вернулась к себе и, чтобы не мешать собираться соседке, которая металась по комнате, приводя себя в состояние полной боеготовности, устроилась в плетеном кресле на веранде. Я-то никуда не спешила.

Чтобы там ни думали Марик и Галина, вечерняя смена, которую я ловко выгадала для себя, была верным шансом. Я знала: желание плотских утех может возникнуть у вампа в любое время суток, но он будет терпеливо ждать ночи. Зато уж тогда – держись крепче, кто окажется рядом! Ночь весеннего равноденствия обязательно будет ночью любви.

Идеальной любви – до самой смерти!

Не могу сказать, что меня это сильно беспокоило. Да, я испытывала волнение при мысли о предстоящем испытании, но его результат представлялся мне предсказуемым. Я должна победить! У меня есть преимущество: Алекс не знает, кто я. Вернее даже, кто МЫ: ведь на моей стороне Даниэль!

Я ощущала его присутствие в своей памяти, в подсознании, в крови – не знаю, как правильно. Даниэль, чью жизнь я впитала, остался во мне так же, как в нем самом, вероятно, оставались все его жертвы. Хотя я не усвоила принадлежавшие им опыт, знания и воспоминания, но приняла их в себя и время от времени натыкалась на выразительные фрагменты чужой жизни – вроде того черно-белого сна о Великой Стене.

Ученые часто употребляют образное выражение «видовая память» и выделяют в человеческом обществе два типа последней: генетическая – передаваемая по наследству – и негенетическая. «Видовая память», переходящая из поколения в поколение по наследству, – это инстинкт, а «негенетическая память» человеческого коллектива – культура. Я склонна думать, что у Алых Ангелов есть особый тип «видовой памяти»: похоже, что вампу передается не только жизненная сила его жертвы, но и накопленная ею информация. Вопрос в том, возможно ли научиться ее извлекать?