Стихи
вернуться

Ленау Николаус
Шрифт:

Три цыгана

Грузно плелся мой шарабан Голой песчаной равниной. Вдруг увидал я троих цыган Под придорожной осиной. Первый на скрипке играл, — освещен Поздней багровой зарею, Песенкой огненной тешился он, Все позабыв за игрою. Рядом сидел другой с чубуком, Молча курил на покое, Радуясь, будто следить за дымком — Высшее счастье земное. Третий, подле своих цимбал, Мирно спал, беззаботный. В струнах ветер степной трепетал, В сердце — сон мимолетный. Каждый носил цветное тряпье Словно венец и порфиру. Каждый гордо делал свое С вызовом богу и миру. Трижды я понял, как счастье брать, Вырваться сердцем на волю, Как проспать, прокурить, проиграть Трижды презренную долю. Долго — уж тьма на равнину легла — Мне чудились три цыгана: Волосы, черные как смола, И лица их, цвета шафрана. Перевод В. Левика

Трое

Спаслось из битвы трое их, И путь их был так тих, так тих... Из ран глубоких кровь текла, Струя была красна, тепла И с седел капала, дымясь, Смывая конский пот и грязь. Был тих и мягок шаг коней, Чтоб кровь не шла еще сильней. И идут все они сплотясь, Едва, едва, в седле держась. Один другим в лицо глядит, Один другому говорит: «Меня невеста будет ждать. Как грустно рано умирать». «Меня же ждут лишь дом и двор, А все ж конец мой слишком скор». «Я одинок. Что вижу в даль, Лишь то — мое. А жизни жаль». И трое коршунов летят И с высоты на них глядят. И делят их: «Я съем его, Ты съешь того, а ты — того». Перевод М. Волошина

«Тяжелые черные тучи...»

Тяжелые черные тучи Висели с небесных высот; По старому саду с тобою Ходили мы взад и вперед. За тучами спрятались звезды. Темна была ночь и душна; Казалось, она для печали, Как наша любовь, создана... Когда же тебе на прощанье «Спокойная ночь!» я сказал, Обоим от полного сердца Я смерти в тот миг пожелал! Перевод А. Плещеева

Успокоение

Когда, что звали мы своим, Навек от нас ушло — И, как под камнем гробовым, Нам станет тяжело, — Пойдем и бросим беглый взгляд Туда, по склону вод, Куда стремглав струи спешат, Куда поток несет. Одна другой наперерыв Спешат, бегут струи На чей-то роковой призыв, Им слышимый вдали... За ними тщетно мы следим — Им не вернуться вспять... Но чем мы долее глядим, Тем легче нам дышать... И слезы брызнули из глаз — И видим мы сквозь слез, Как все, волнуясь и клубясь, Быстрее понеслось... Душа впадает в забытье, И чувствует она, Что вот уносит и ее Всесильная Волна. Перевод Ф. Тютчева

«Чу! Воет волк в лесной глуши...»

Чу! Воет волк в лесной глуши. Как дети — мать в родном жилище, Он будит ночь в ее тиши И требует кровавой пищи. Отчаянно, чрез лед и снег, Несутся ветры в вихре диком, Как будто бы их греет бег... Проснись, о сердце, с диким криком! Пускай мучений темный рой, Пусть призраки твои проснутся, И с вьюгой северной несутся Безумной тешиться игрой. Перевод О. Чюминой

Корчма в степи

Я брел по Венгрии — один. Душе отрадно было Глядеть в пустую даль равнин, Тянувшихся уныло. Степь ширилась, тиха, мертва. День догорал. Устало Шли облака. Едва-едва Зарница трепетала. И вдруг — неясный шум во мгле, В бездонной, темной дали. Я ухо приложил к земле: Не кони ль там скакали? Все ближе, ближе — стук копыт Наполнил землю дрожью. Так сердце робкое дрожит, Почуяв кару божью. И вдруг вблизи, распалены Пастушьим гамом, гиком, Промчались бурей табуны, Беснуясь в беге диком. Горячий конь летит стрелой, Храпит и ржет в тревоге. Обгонит ветер он степной, Сметет его с дороги. Но держит крепкая рука, Конь бесится напрасно. Тисками воля седока Его сжимает властно. Неслись туда, откуда шла Ненастья злая сила. Исчезли, будто ночь и мгла Их разом поглотила. Но все казалось, что гудит Над степью вихрь летучий, Что гром несется от копыт И вьются гривы тучей. И те же тучи табуном В гремящем небе мчались, Кругом будили гул и гром И в беге умножались. А буря, конюх удалой, Ревела и свистала, И плетью молнии витой Лихой табун хлестала. Но бег разгорячил коней, Стал глуше топот злобный, И, словно пот, сильней, сильней Закапал дождик дробный. Холмы возникли предо мной, И домик у дороги Мелькнул радушной белизной, Мне окрыляя ноги. Омыв лазурь, гроза прошла, И, радуясь погоде, Над степью радуга взошла На влажном небосводе. Я шел быстрей, к холмам спеша. Закатное светило Плетеный кров из камыша И стекла позлатило. А хмель, казалось, обнял дом И пляшет в опьяненье. Уже я слышал за окном И музыку и пенье. И я вошел и, всем чужой, Присел поодаль с чарой. Кружились вихрем предо мной, Сходились пара с парой. Девицы юны и стройны, Тела как налитые. Мужчины смелы и сильны - Разбойники степные. Бряцает в такт железо шпор, И плещут руки мерно. Поет, ликуя, буйный хор, Что в мире все неверно. Поет: «О братья, все мы прах, Упьемся жизнью краткой!» Из глаз, хоть радость на устах, Бежит слеза украдкой. Сидит, поникнув головой, Их атаман угрюмый. Сидит за кружкой сам не свой, Печальной полон думой. И, как в ночи лесной костер За темными ветвями, Горит его блестящий взор Под черными бровями. Все тяжелей хмельной туман, Все больше в пляске жару. Бросает на пол атаман Свою пустую чару. С ним девочка — лицом она К его груди прильнула, Утомлена, оглушена Веселием разгула. Он смотрит на дитя свое И забывает горе. Он озирает жизнь ее - И грусть в отцовском взоре. Все громче скрипок визг и вой, Кипит хмельное зелье. Все жарче вихорь плясовой, Безудержней веселье. И даже атаман сверкнул Ожившими глазами. Но петлю вспомнил я, вздохнул И вышел со слезами. Лежала степь мертва, темна, Лишь в небе жизнь бродила, Блистала полная луна, Сияя, шли светила. И атаман покинул дом, Сошел — и чутким слухом Сперва послушал ночь, потом К земле приникнул ухом: Не слышно ль топота вдали, Не скачут ли гусары, Не выдает ли дрожь земли Грозящей смелым кары? Все было тихо, — поглядел И поднял к небу очи, Как будто сердце он хотел Открыть светилам ночи - Сказать: «О звезды, о луна! О, как ваш сладок жребий! Вкруг вас такая тишина, Вы так спокойны в небе!» Приникнул вновь, отпрянул вдруг И свистнул под окном он, И стих танцоров шумный круг, И замер буйный гомон. Я глазом не успел моргнуть - Уже все были в сборе, И на коней, и вихрем в путь, И смолк их топот вскоре. И вновь цыганский грянул хор, А степь уже светлела, И песнь о Ракоци в простор, Свободы песнь летела. Перевод В. Левика

В дороге

Березы бледной белизной Светились предо мною, Как будто полумрак лесной Пронизан был луною. Я домик разглядел в тени Зеленого их свода. «Приди под кров мой! Отдохни!» — Манил он пешехода. Уже на склоны дальних круч Заря кидала розы. Уже играл на окнах луч, Проникший сквозь березы. Лоза, как бы живым венком, Весь домик обвивала. Голубка с белым голубком На кровле ворковала. И так в лазурной вышине Звучали птичьи трели, Что небеса, казалось мне, От счастья сами пели. Я ждал, я верил, что окно Внезапно распахнется, Что мне желанная давно, Как солнце, улыбнется. О ты, весенний сон души, Годами одинокой! Блаженствовать в лесной тиши С подругой ясноокой; Бродить с ней об руку весной По рощам и долинам, Внимать безмолвно в час ночной Признаньям соловьиным; Следить, как вихрь осенних дней Взметает лист шуршащий, Блуждать вдвоем, прижавшись к ней, В осиротелой чаще; И слушать песнь ее зимой Под завыванье вьюги - Вот счастье! Вот он, рай земной, Доступный и в лачуге! Я словно грезил, унесен В эдем воображеньем, Боясь прогнать блаженный сон Нечаянным движеньем. Но брякнул на дверях засов. Но звякнуло колечко, - И вывел трех огромных псов Охотник на крылечко. Он быстро на меня взглянул И в чащу устремился. Я поглядел вослед, вздохнул И грустно удалился. Перевод В. Левика

Лотта (Песни в камышах)

1 Лег последний луч на нивы, День усталый изнемог. Над водой склонились ивы, Пруд безмолвен, пруд глубок. Дни любви, как сон прошли вы, Плачь, душа, в немой тоске! Шелестят печально ивы, Стонет ветер в тростнике. Ты одна — мой луч пугливый В бездне темных, горьких мук. От звезды любви, сквозь ивы, Пал на воду светлый круг. 2 Смерклось. Буря тучи гонит. Хлынул черный дождь из туч. Ветер воет, ветер стонет: Где же, пруд, твой звездный луч? Ищет: где в бурлящем море Эта светлая струя? Ах, в моем глубоком горе Не блеснет любовь твоя! 3 Ввечеру лесной тропою Пробираюсь в камыши - Над пустынною водою О тебе грустить в тиши. Если ветер листья тронет, Пронесется по волне, - Как тростник шумит и стонет, Как рыдает все во мне! Ибо сладостен, чудесен, Вновь звучит мне голос твой, Он исходит в звуках песен, Замирая над водой. 4 Тучи нанесло. Сумрак на земле. Ветер тяжело Бьется в душной мгле. Стрелы молний, треск, Гром да ветра вой, Бродит беглый блеск В бездне прудовой. Вижу в блеске гроз Лишь тебя одну, Взвихренных волос Вольную волну. 5 Пруд недвижен. Золотая Льет луна поток лучей, Розы бледные вплетая В зелень темных камышей. На холме олень пасется, Смотрит в ночь, на лунный лик. Сонно птица шевельнется, Дрогнет дремлющий тростник. И, как прошлого дыханье, Как молитва в час ночной, О тебе воспоминанье Тихо веет надо мной. Перевод В. Левика