Невиль передернул плечами, сбросив с себя руку Баттла. Он откинул назад голову и рассмеялся:

– Вы предполагаете, что это я, переплыв реку, залез в окно по веревке…

– Которую сами же и спустили из своего окна, – проворно вставил суперинтендант.

– Убил леди Трессильян и переплыл обратно? – закончил Стрендж. – Но чего ради я стал бы делать все это? Просто бред какой-то! И кто разложил все улики против меня? Вероятно, вы считаете, что я сам же и разложил их?

– Именно так, – подтвердил Баттл. – И должен заметить, это вовсе не плохая идея.

– Значит, вы считаете, что я мог желать смерти Камиллы Трессильян?

– Нет, это был лишь второстепенный пункт вашего плана, – сказал Баттл. – Но в действительности вы желали смерти женщине, которая бросила вас ради другого мужчины. У вас крайне неуравновешенная психика. Вы страдали этим с самого детства… Кстати, я проверил то давнее дело с луком и стрелами. Любой человек, нанесший вам обиду, должен поплатиться за это… И смерть не кажется вам слишком дорогой ценой… Вы сочли, что для Одри обычной смерти будет недостаточно, для вашей Одри, которую вы любили… О да, вы очень сильно любили ее, пока любовь не превратилась в ненависть. И вы хотели придумать особый, изощренный вид убийства. Этакий новый вид затяжной смерти. И когда вы изобрели его, то вас уже абсолютно не волновало то, что осуществление этого плана повлечет за собой убийство женщины, заменившей вам мать.

– Ложь! Чистая ложь! – произнес Невиль совершенно кротким голосом. – Я не сумасшедший. Не сумасшедший.

Баттл сказал с презрением:

– Да-да, она больно ранила вас, сбежав к другому! Разве не так? Она ранила ваше тщеславие! Страшно подумать – жена бросила вас! Вы спасли свою гордость, представ перед всем миром в роли неверного супруга. Люди должны были поверить, что именно вы бросили ее, и для пущей убедительности вы даже женились на другой девушке. Но в то же время вы уже планировали, как отомстить Одри. И ваше изощренное воображение подсказало, что самым худшим наказанием для нее будет повешение. Великолепная идея – жаль только, что у вас не хватило мозгов получше осуществить задуманное.

Спина Невиля под твидовым пиджаком судорожно передернулась и застыла. Баттл продолжал:

– До чего же наивной была затея с клюшкой! И все эти грубые следы, указывающие на вас! Одри, должно быть, прекрасно знала, чьих рук это дело, и только посмеивалась в рукав! Думаете, я не подозревал вас?! Вы, убийцы, просто до смешного глупы! И самонадеянны. Всегда считаете себя самыми умными и изобретательными, а по сути дела, до жалости наивны…

Невиль издал какой-то странный, хрипловатый вскрик.

– Нет… Мой план был просто гениальным! Вы никогда не догадались бы! Никогда!.. Если бы не вмешался этот выскочка, этот надутый слабонервный шотландец. Я продумал каждую деталь… Каждую деталь! И я не виноват, что все пошло насмарку! Откуда мне было знать, что Ройду известна правда об Одри и Адриане… Проклятая Одри… Ее надо повесить… Вы должны повесить ее!.. Я хочу, чтобы она боялась смерти… Она должна умереть… умереть… Я ненавижу ее. Да, да, я хочу, чтобы она умерла…

Его высокий визгливый крик внезапно оборвался. Невиль рухнул на колени и начал тихо плакать.

– О господи, – бледнея, сказала Мери. От ужаса у нее побелели даже губы.

– Мне очень жаль, – мягко сказал Баттл, понизив голос. – Но я должен был раздразнить его… У нас, знаете ли, было очень мало доказательств.

Невиль все еще хныкал. Голос у него был по-детски жалобный.

– Я хочу, чтобы ее повесили, пусть ее повесят.

Мери Олдин вздрогнула и повернулась к Томасу Ройду.

Он успокаивающе взял ее за руку.

– Я жила в постоянном страхе, – сказала Одри.

Суперинтендант Баттл и Одри беседовали на балконе, они сидели на легких плетеных стульях напротив друг друга. Баттл догуливал свой отпуск и заехал в Галлс-Пойнт просто по-приятельски.

– Все это время я чего-то боялась, – добавила она.

Баттл понимающе кивнул и сказал:

– Как только я увидел вас, то сразу понял, что вы ужасно напуганы. С виду вы производили впечатление совершенно бесстрастного, неэмоционального человека, но зачастую такие люди бывают просто очень сдержанны, а в душе у них бушуют настоящие страсти. Это может быть любовь или ненависть, но в вашем случае это был страх…

Она кивнула:

– Я начала бояться Невиля почти сразу после нашей свадьбы. Но знаете, что было самое ужасное? Я не понимала, чего боюсь. Мне стало казаться, что я медленно схожу с ума.

– Но сумасшедшей были не вы, – сказал Баттл.

– Когда я выходила замуж, Невиль производил впечатление исключительно здорового и нормального человека… Он неизменно пребывал в прекрасном расположении духа, был удивительно тактичен и любезен со всеми.

– Любопытно, – заметил Баттл. – Вы знаете, он играл роль идеального спортсмена. Вот почему ему удавалось сдерживать свой темперамент во время теннисных турниров. Избранная им роль – роль идеального спортсмена – была более важной для него, чем роль победителя турнира. Однако, безусловно, это стоило ему огромного нервного напряжения. Такое неестественное поведение сильно изматывает. Он не давал выхода своим эмоциям, и они постепенно подтачивали его изнутри.