– Камрады, – начал он, – наконец-то начинается настоящее дело. Получен приказ о перебазировании в расположение Второй ударной еврейской бригады, это квадрат шестнадцать. Выходим завтра в шесть тридцать. До этого – подготовка к маршу. Вольно, разойдись.

– Гейнц, – спросил его низенький крепыш в звании младшего лейтенанта, – не знаешь, это настоящие евреи или наши?

– Увы, Пауль, настоящие, из России, – улыбнулся Гудериан, – они будут поддерживать нашу атаку. И у тебя еще остается время, как говорят наши русские друзья, хорошенько wsdrutschit своего мехвода, чтобы у него на марше опять гусеница не слетела, как по пути сюда.

В расположении бригады танкистам отвели место примерно в полукилометре от передовой, перед минометчиками и рядом с кухней. Судя по запаху, там готовилось что-то не рыбное, а весьма мясное.

– Получено разрешение расходовать консервы, – пояснил Гудериану начштаба бригады майор Канкрин, – так что можете есть свои, а можете – и наши, у нас хватит. Начало операции – завтра в пять тридцать, сразу после артподготовки. У вас на танках есть рации?

– С передатчиком – только на моем, у остальных одни приемники.

– Пусть ваш радист зайдет в штаб за частотами и позывными, по вашим заказам будут работать две эскадрильи «фоккеров» и одна «Выхухолей».

– А это еще что такое?

– Да, в общем, та же самая «Кошка», только берет побольше и летает побыстрее – ближний бомбардировщик. На «фоккерах» – ваши, то есть немцы, на «Выхухолях» – русские, но немецкий вроде знают. Ваши люди уже расположились? Тогда зовите кого считаете нужным и пошли в штаб знакомиться с обстановкой и есть сосиски – настоящие баварские, между прочим, специально для вас достали.

Обстановка внушала некоторый оптимизм. Неделю назад китайские войска прорвали фронт между первым и вторым укрепрайонами и неудержимым потоком устремились в глубь Маньчжурии.

– Всю неделю непрерывно шли, – поделился впечатлениями начштаба, – только вчера движение малость поутихло.

Пройдя километров пятьдесят, китайцы повернули направо и два дня назад с боями вышли к морю, замкнув тем самым сухопутное кольцо окружения вокруг укрепрайона. Впрочем, это никого особо не обеспокоило, ибо и до того четыре пятых всех грузов доставлялось по морю, где безраздельно господствовал японский флот. А в точке прорыва спешно рылись окопы, причем это место заняла дивизия китайцев-мусульман, которые уже показали себя хоть и не очень умелыми, но чрезвычайно стойкими солдатами.

– Вот карта с направлениями нашего прорыва – это экземпляр для вас, – развернул ее на столе Канкрин. – Так, нам с вами предстоит операция на глубину в тридцать восемь километров, до вот этой высоты, где мы должны соединиться с ударной группой второго укрепрайона. До первой линии окопов четыре километра, и занимают ее какие-то малобоеспособные части. В общем, после артподготовки сопротивления тут не ожидается, но дальше бронемашины сопровождать вас не смогут – по крайней мере, в ближайший час. Далее, на два километра западнее, вторая укрепленная полоса, она вроде посерьезней, но все равно в зоне действия артиллерии. План на первый день – тридцать три километра до рубежа обороны мусульман, причем сопровождать вас сможет только конная сотня: и пехота и броневики подтянутся только на следующий день, а артиллерия – скорее всего еще позже.

«По идее все участвующие в прорыве силы должны представлять собой единое подразделение, где, кроме танков, есть и артиллерия на механической тяге, и броневики, и конница, – подумал Гудериан, – но тогда им точно командовал бы не я». И спросил:

– Ваши люди помогут моим машинам преодолеть окопы и последствия артподготовки? У меня два заправщика, грузовик с боезапасом и передвижная мастерская.

– Разумеется, – кивнул майор, – теперь про первую линию. Здесь помечены пулеметные точки, которые вам обязательно надо подавить, ведь за вами пойдет пехота. Позади второй линии – как минимум две батареи, судя по всему – со шнейдеровскими полевыми пушками. Шрапнель, поставленную «на удар», ваша броня выдержит?

– Лобовая – наверняка, а боком или задом мы к ним поворачиваться и не собираемся.

Артподготовка началась в четыре пятнадцать и продолжалась чуть больше часа. Но вот грохот стих, «фоккеры», обрабатывавшие вторую линию, улетели, и послышался звук горна, практически сразу заглушенный взревевшими моторами танков. Перевалив через линию своих окопов, бронированные чудовища пошли в атаку. Пропустив их вперед метров на сто, пехота побежала следом.

Гудериан, высунувшись из открытого люка командирской башенки, внимательно смотрел вперед. Танк неспешно переваливался по рытвинам – быстрее десяти километров в час по такой местности он ехать не мог. В отличие от остальных машин, вообще спидометра не имевших, «Борис Фишман» был оснащен цифровым. Впрочем, этот танк много чем отличался от своих стандартных собратьев.

Лейтенант убедился, что в первой линии окопов не просматривается ничего живого, и перевел бинокль на вторую. А вот там шевелятся, и не в одном месте… Гудериан хмыкнул и приказал радисту:

– Курт, заводи музыку!

Здоровенный «колокольчик», прикрученный к правому борту танка, зашипел, хрюкнул и заорал мощным хором:

– У-у-ррр-а-а-а!

Лейтенант закрыл люк и помотал головой – так и оглохнуть недолго, да и позиции китайцев уже близко.

– Форвертс!!! – продолжал надрываться танк. – Тэнно хэйко банзай! Хедад!!!