Она воздела руки, на мгновение выпустив руль.

— Ну теперь, видимо, так принято поступать в подобных ситуациях: все всё понимают, все со всеми большие друзья. Вот так. Только, знаете, мне вовсе не кажется, что все идет гладко.

— Может и не пойти, — согласился Ройд и добавил:

— А что из себя представляет новая жена?

— Кэй? Красива, конечно. Даже очень красива. И совсем еще молода.

— Невил очень ее любит?

— О да. Они всего лишь год как поженились.

Томас Ройд повернул голову и внимательно взглянул на свою спутницу. Его губы растянулись в полуулыбке. Мэри торопливо добавила:

— Я совсем не то хотела сказать…

— Полноте, Мэри. Я думаю, как раз то самое.

— Что ж, сразу бросается в глаза, что между ними мало общего. Их друзья, например, — она умолкла.

— Он ведь, кажется, познакомился с ней на Ривьере. Я об этом почти ничего не знаю. Только основные факты, о которых мне написала родительница.

— Да, впервые они встретились в Каннах. Невил увлекся, но, я полагаю, он увлекался и раньше — вполне безобидно, конечно. Я по-прежнему убеждена, что, будь он предоставлен самому себе, ничего бы и не произошло. Вы знаете, он все-таки любил Одри.

Томас кивнул.

— Я не думаю, — продолжала Мэри, — что он хотел разрушать этот брак, даже уверена, что не хотел. Но Кэй была настроена чрезвычайно решительно. Она не успокоилась, пока не вынудила его оставить жену — а что же еще остается мужчине в подобных обстоятельствах? Такое преследование, конечно, льстит его самолюбию.

— Выходит, она влюблена в него по уши.

— Думаю, что могло быть и так.

В ее голосе явственно слышалось сомнение. Снова заметив на себе его испытующий взгляд, она вспыхнула.

— Господи, ну и сплетница же я! Есть тут один молодой человек, все время крутится около Кэй. Красивый — правда, на манер жиголо — ее старый друг. И у меня из головы все не выходит, не связано ли это с тем, что Невил богат, знаменит и так далее. Насколько мне известно, у нее самой не было ни гроша.

Она замолчала с виноватым видом. Томас Ройд задумчивым голосом проговорил лишь «у-хум».

— Однако, — продолжала Мэри, — все это может оказаться чистейшей болтовней! Девушку иначе как восхитительной не назовешь. Это, наверное, будит кошачий инстинкт в старых девах.

Ройд внимательно смотрел на нее, на его неподвижном лице невозможно было прочесть, как он воспринял услышанное. После минутного молчания он спросил:

— Так в чем же именно заключается теперешняя проблема?

— Вы знаете, на поверку я не могу сказать вам ничего конкретного. Это-то и странно. Разумеется, мы прежде всего посоветовались с Одри. И было похоже, что она совсем не против встретиться с Кэй. Она так мило ко всему этому отнеслась. И все время здесь она была просто очаровательна. Трудно представить себе человека, который вел бы себя милее и доброжелательнее. Конечно. Одри во всем, что делает, являет собой образец. Ее манеры в отношении Невила и его жены безукоризненны. Она, как вы знаете, очень замкнута, и никто не может с уверенностью сказать, что у нее на уме, но, честно, я считаю, что к происходящему она действительно относится спокойно.

— А почему должно быть иначе? — сказал Ройд. Потом, словно спохватившись, он добавил:

— В конце концов, прошло уже три года.

— Разве такие люди, как Одри, забывают? Она ведь очень любила Невила.

Томас Ройд беспокойно задвигался на своем сидении.

— Ей всего тридцать два года. Перед ней вся жизнь!

— О конечно, конечно. Но для нее эта история была таким потрясением! Она ведь пережила очень сильный нервный срыв.

— Я знаю. Родительница мне писала.

— Я думаю, — сказала Мэри, — что по-своему это даже хорошо, что вашей матушке пришлось присматривать за Одри. Это отвлекло ее от собственного горя — я имею в виду смерть вашего брата. Мы все были так опечалены.

— Да. Бедняга Адриан. Всегда любил слишком быструю езду.

Наступило молчание. Мэри вытянула руку в сторону, показывая, что повернет на дорогу, которая спускалась к Солткрику.

Когда «форд» заскользил вниз по этой узкой, петляющей дороге, она возобновила разговор.

— Томас, вы хорошо знаете Одри?

— Так себе. Я нечасто видел ее последние десять лет.

— Да, но вы же знали ее с детства. Для вас с Адрианом она была как сестра.

Он кивнул.

— Была ли она… не казалась ли она вам порой какой-то странной? О, получилось совсем не то, что я хотела сказать. Видите ли, меня не оставляет чувство, что сейчас с ней что-то не так. Она как-то слишком выдержана, ее поведение безукоризненно до неестественного, и я иногда задаю себе вопрос, что же скрывается за этим фасадом. Время от времени я подмечаю в ней какие-то по-настоящему сильные эмоции. Я понятия не имею, что это может быть! Но я чувствую, что ее душевное равновесие нарушено. Что-то она скрывает! Это так беспокоит меня. С одной стороны, я понимаю, что атмосфера в доме сейчас влияет на всех. Мы все стали какие-то издерганные и чересчур нервные. Но что происходит с ней, я не знаю. И иногда, Томас, это пугает меня.

— Пугает вас? — его ровный спокойный голос заставил ее прийти в себя. Она нервно рассмеялась.

— Я понимаю, звучит абсурдно… Но именно это я имела в виду, когда говорила, что ваш приезд нам всей поможет — он отвлечет всех. Ну вот мы и приехали.

Они только что сделали последний поворот. Галлз Пойнт был построен на плоской вершине скалы, нависав шей над рекой. С двух сторон скала отвесно уходила в воду. Сады и теннисный корт размещались слева от здания. Гараж — более поздняя пристройка — находился дальше по дороге, на противоположной стороне.