— К какому пациенту? — неожиданно заинтересовался Баттл.

— Дворецкий вызвал меня еще до того, как узнали об убийстве. Утром горничная леди Трессилиан была в очень тяжелом состоянии.

— Что с ней случилось?

— Приняла слишком большую дозу успокоительного. Она и сейчас еще плоха, но, думаю, выкарабкается.

— Горничная? — переспросил Баттл и медленно перевел взгляд своих бычьих глаз на шнурок звонка, конец которого касался подушки возле руки мертвой леди.

Лазенби проследил его взгляд.

— Совершенно верно. Это первое, что сделала бы леди Трессилиан, если бы почувствовала неладное. Позвонила бы и вызвала горничную. Но она могла сколько угодно дергать за шнурок, горничная все равно бы не услышала.

— Это было подстроено? Вы уверены? У нее не было привычки принимать снотворное?

— Уверен, что нет. В ее комнате такого лекарства не обнаружено. Но я выяснил, как оно к ней попало. На ночь она пила настойку александрийского листа. Снотворное добавили туда.

Баттл потер подбородок.

— Хм… этот человек знаком с привычками обитателей дома. Знаете, доктор, это очень странное убийство.

— Ну это уж ваше дело, — сказал Лазенби. Славный малый, наш доктор, — заметил Лич, когда Лазенби вышел из комнаты.

Они остались вдвоем. Все уже было сфотографировано, замеры произведены и записаны. Полицейские знали все, что нужно, о месте, где было совершено убийство.

Соглашаясь с племянником, Баттл кивнул. Казалось, что какая-то мысль не дает ему покоя.

— Как ты считаешь, мог кто-нибудь взять эту клюшку в перчатках уже после того, как появились эти отпечатки?

Лич отрицательно мотнул головой.

— Не думаю. Да вы и сами знаете: нельзя взять клюшку, чтобы нанести удар, и не смазать отпечатков. А они не смазаны. Отпечатки очень четкие, вы видели.

Баттл согласился.

— Что ж, теперь вежливо попросим всех позволить снять у них отпечатки пальцев. Безо всякого принуждения, конечно. Они, разумеется, согласятся, и тогда одно из двух: либо эти отпечатки никому из обитателей дома не принадлежат, либо…

— Либо мы узнаем, кто убил?

— Или убила. Может быть, это была женщина.

Лич сделал отрицательный жест.

— Нет, только не женщина. Отпечатки на клюшке принадлежат мужчине. Для женщины они слишком велики. Да и не женское это убийство.

— Пожалуй, — согласился Баттл. — Типично мужское убийство. Жестокое, бесхитростное, требующее грубой физической силы. Ты знаешь кого-нибудь в доме, кто мог бы это сделать?

— Я еще никого из жильцов не видел. Они все собрались в столовой.

Баттл направился к двери.

— Пойдем, посмотрим на них. — Он бросил взгляд через плечо на кровать и, покачав головой, заметил:

— Не нравится мне этот шнурок от звонка.

— А что такое?

— Что-то здесь не так. — И добавил, открывая дверь. — Интересно, кому понадобилось ее убивать? Вокруг столько сварливых старух, которые заслуживают, чтобы их тюкнули по темечку. Она не из их числа. Ее вроде бы даже любили. — Он помолчал немного, затем спросил:

— Она была богата, да? Кто получит ее деньги?

Лич понял скрытый смысл его слов.

— Точно! Вот где ответ. Это надо выяснить в первую очередь.

Когда они спускались по лестнице, Баттл просматривал список, который держал в руке.

— Мисс Олдин, мистер Ройд, мистер Стрэндж, миссис Стрэндж, миссис Одри Стрэндж… Хм, не многовато ли Стрэнджей…?

— Эти две, как я понял, его жены.

— Неужто Синяя Борода? — пробормотал Баттл, удивленно подняв брови.

Члены семьи собрались за обеденным столом. Обед был подан, но всем было не до еды. Суперинтендент Баттл обвел внимательным взглядом обращенные к нему лица. Он пытался понять, кто есть кто, применяя свой старый испытанный метод. Они бы очень удивились, если бы узнали ход его мыслей. У Баттла был свой, не поддающийся постороннему влиянию способ оценивать людей. Для него не имело значения, что закон предписывает подходить к людям с позиции презумпции невиновности до тех пор, пока не доказана их вина. Суперинтендент Баттл видел в каждом человеке, связанном с убийством, потенциального убийцу.

Он скользнул взглядом с бледной Мэри Олдин, которая сидела выпрямившись во главе стола, на Томаса Ройда, набивавшего трубку, затем перевел его на Одри. Ее стул был отодвинут от стола, в правой руке она держала блюдечко с чашкой кофе, в левой — сигарету. Потом он посмотрел на Невила, потрясенного и сбитого с толку, трясущейся рукой пытавшегося закурить сигарету, и наконец на Кэй, которая сидела, опершись руками о стол. Ее бледность не могла скрыть даже косметика.

Суперинтендент Баттл размышлял.