Итак, подумал Чейн, вот и еще одна тайна его нынешнего существования: вампир должен опасаться не только того, что его сожгут или обезглавят. И опять он едва не угодил в беду, пока Вельстил наконец не соизволил открыть ему жалкий клочок истины.

— Вытяните руки! — прошипел Чейн, обращаясь к диким вампирам.

Сам он держал ладони над источником чародейского тепла. Монахи сползлись поближе и, окружив Чейна, последовали его примеру. Очень скоро пальцы Чейна обрели гибкость, хотя руки и ноги по-прежнему двигались плохо.

Они поставили палатку над снежной ямой, в которой краснел раскаленный обруч, и сгрудились вокруг этого источника тепла. Вельстил снял перчатки, чтобы лучше отогревались пальцы, и Чейн заметил, что «кольцо пустоты» он теперь носит на левой руке. Быть может, эта перемена ничего и не значила, — во всяком случае, Чейн спрашивать не стал. Скорее всего, он все равно не получил бы ответа на свой вопрос, а потому просто злился на вечную страсть Вельстила все и вся держать в тайне.

Единственное, что помогло ему удержать себя в руках, когда над палаткой начало всходить солнце, — уверенность в том, что Винн уцелела после гибели корабля.

Как-то перед рассветом, еще в предгорьях Изломанного кряжа, Вельстил украдкой выскользнул на берег, чтобы определить местонахождение Магьер. Чейн больше не мог терпеть. Он последовал за Вельстилом на приличном расстоянии и, укрывшись понадежнее, следил за его действиями.

Вельстил присел на корточки на самом краю прибоя, а затем отошел от моря, свернув к краю леса. И остановился там, разглядывая что-то на земле. Наконец он повернулся и неспешным, размеренным шагом двинулся к лагерю. Что бы там Вельстил ни искал на земле, эти поиски завершились.

Чейн понял, что именно обнаружил Вельстил.

Магьер наконец-то повернула к предгорьям и теперь идет в горы.

Едва только Вельстил исчез из виду, Чейн опрометью бросился на юг, но не по берегу, а лесом. Он наткнулся на ручей, извилисто сбегавший с каменистого склона. На влажной мягкой земле выступа, который нависал над журчащей водой, Чейн отыскал следы ног и среди них — три четких маленьких и узких отпечатка. Эти следы могли принадлежать только Винн.

И сейчас, сгорбившись в палатке над раскаленным докрасна обручем, Чейн упорно цеплялся за это воспоминание. Свернувшись клубком на земле, он изо всех сил старался забыть о существовании Вельстила и диких вампиров. Вскоре дремота одолела его, и наступила краткая передышка — лишенный видений дневной сон.

Прошло еще много ночей.

Вельстил вел свой отряд, неизменно следуя по пятам за Магьер. Чем выше они поднимались, тем холоднее становились ночи. Чейн приучил себя к тому, что надо все время двигаться.

Пока он двигался, его тело успешнее сопротивлялось обморожению. Полезно было также растирание: хотя мертвая плоть Чейна не выделяла тепла, но, если часто и сильно растирать руки и ноги, они дольше сохраняют подвижность. Чейн научил диких вампиров делать то же самое.

Стальной обруч уже превратился в привычное зрелище, и спутники Вельстила видели его всякий раз, когда на рассвете заползали в палатку. Порой во время дневного сна его раскаленный узор гаснул до черноты. Тогда на закате, пока остальные сворачивали лагерь, Вельстил наскоро разогревал обруч.

Чейн старался изучить обруч, больше разузнать о нем.

Как-то ночью Вельстил загасил обруч, но тут его отвлекла очередная выходка Сетэ. Обруч так и остался валяться в снежной ямке. Тогда Чейн украдкой нагнулся и дотронулся до него.

Услышав, как зашипела обожженная плоть, он тут же отдернул руку и попятился прочь, чтобы Вельстил не застиг его на месте преступления.

Когда Вельстил вернулся, он рассеянным движением взял обруч, чтобы спрятать его в мешок. Когда пальцы его обхватили обруч, Чейн не услышал ни звука и едва сумел скрыть трепет… и разочарование. Вельстил даже бровью не повел.

Не то чтобы Чейн осуждал скрытность как таковую. Ни один маг не станет делиться своими тайнами без крайней на то нужды. Чейна бесило, что Вельстил сообщает ему об особенностях вампирского бытия крайне скупо и лишь когда в этом возникает необходимость. А теперь выходит, что и в чародействе он понимает намного больше, нежели предполагал Чейн.

Создать артефакт, который порождает внутри себя огонь, — еще куда ни шло, однако стальной обруч Вельстила обладал еще одним свойством — защищать хозяина от чародейского жара. Впрочем, пару ночей спустя Чейна занимали уже другие мысли. Запас жизненного эликсира иссяк, и с дикими монахами стало трудно совладать, особенно с Сетэ.

Как-то вечером Чейн проснулся и обнаружил, что Вельстила нет в палатке. Он поспешно выбрался наружу и увидел, что его полубезумный спутник сидит в снегу, определяя местонахождение Магьер.

— Она приближается к цели. Я это знаю, — проговорил Вельстил, словно почуяв присутствие Чейна.

Сообщение Вельстила его ничуть не тронуло. Ночь за ночью продолжалось одно и то же — голод, холод, дорожные тяготы. И все ради чего — призрачной надежды на иное, лучшее существование?

— Стало быть, скоро завершится срок нашего уговора, — просипел Чейн.