Ну вот, сюжет этой серии таков. Эдвард и Присцилла страшно опасаются, что Алиса беременна, потому что ее постоянно рвет. Соседка Алисы — Синди Дэвис — незамужняя мать-подросток, за младенцем которой, пока она в школе, присматривает ее мама. Драматизм ситуации заключается в том, что Спрингфилды, безгранично снисходительные в отношении Синди, приходят в ужас при мысли, что то же самое может случиться и с их дочерью, к тому же они подозревают, что предполагаемый отец — юный Терри Дэвис, встречаться с которым скрепя сердце Алисе разрешили. Нечего и говорить, что Алиса не беременна, на это и намека нет, она не позволяет Терри вообще никаких вольностей. А без конца ее рвет потому, что сексуально неудовлетворенный Терри подмешивает в козье молоко, которое покупают исключительно для Алисы (у нее аллергия на коровье), афродизиак

[12](так он думает, на самом деле это слабое рвотное) при участии своего друга Роджа, помощника молочника. Все выясняется, когда Присцилла случайно пьет Алисино молоко и ее страшно рвет. (ЭДВАРД (с ужасом).Только не говори, что ты тоже беременна.) А до этого хитроумные попытки Эдварда и Присциллы проверить окольным путем свои страшные подозрения, да еще контраст между их показной терпимостью и неприятием в своем кругу матерей-одиночек создают множество комических ситуаций.

— Несколько затянуто, Пузан, — неразборчиво проговорил Хэл. Перебирая листы сценария, он держит в зубах шариковую ручку, еще одна торчит из его жесткой шевелюры прямо над правым ухом — сунул и забыл. (Вот бы мнетакие волосы.)

— Я подумал, не убрать ли нам отсюда несколько строк, — бормотал он.

Я знал, какие именно строчки он хочет вычеркнуть, еще до того, как он их прочитал:

Эдвард. Ну, так если она беременна, придется беременность прервать.

Присцилла (сердито).Ты, видимо, считаешь, что это решает все проблемы?

Эдвард. Минуточку! Я полагал, что вы все стоите за право женщины выбирать?

Присцилла. Она не женщина, она подросток. И вообще, а вдруг она решит сохранить ребенка?

Пауза. Эдвард осмысливает такую возможность.

Эдвард (тихо, но твердо).Тогда, разумеется, мы ее поддержим.

Присцилла (смягчаясь).Да, конечно. (Сжимает руку Эдварда)

У меня уже была схватка по поводу этих строк с Олли Силвером, моим продюсером, когда я представил сценарий. Теперь он гораздо больше чем мой продюсер, он ни много ни мало начальник отдела сериалов «Хартленда»; но поскольку «Соседи» в некотором смысле его детище, до сих пор имеющее самые высокие рейтинги по сравнению со всей другой продукцией «Хартленда», он и мысли не допускает передать их линейному продюсеру, несмотря на свое повышение, и по-прежнему умудряется находить время, чтобы совать нос во все детали каждой серии. Он сказал, что в ситкоме нельзя упоминать об аборте, даже если шоу идет после переломных девяти часов, когда самые маленькие зрители должны лежать в кроватях, это слишком спорный вопрос и слишком огорчительный. Я заявил, что предположение, будто образованная пара из среднего класса станет обсуждать беременность их дочери-школьницы, не произнося слова «аборт», нереально. Олли сказал, что зрители принимают условности ситкома, здесь о некоторых вещах просто не говорят, и зрителям это нравится. Я ответил, что теперь в ситкомах принято все, на что долгое время было табу. Но не аборты, парировал Олли. Всегда бывает первый раз, сказал я.

— Почему в нашем сериале? — спросил он.

— А почему нет? — спросил я. Он сдался, по крайней мере я так подумал. Я должен был знать, что он найдет способ избавиться от этих реплик.

Когда я спросил, не принадлежит ли идея убрать эту сцену Олли, Хэл немного смутился.

— Олли был здесь вчера, — признался он. — И действительно сказал, что эти реплики не так уж и важны.

— Не так уж и важны, — согласился я. — Просто немножко правды.

У Хэла сделался несчастный вид, и он сказал, что мы еще раз обсудим это с Олли, который приедет после ланча, но я ответил, что уже слишком поздно устраивать схватку не на жизнь, а на смерть по принципиальным вопросам. Актеры уловили вибрации, разволновались и сыграли сцену напряженно. Хэл вздохнул с облегчением и поспешил дать указания Сьюзи, помощнику режиссера, внести изменения в сценарий. Я ушел до приезда Олли. И теперь задаюсь вопросом, почему не дал им настоящий бой.

Старший кондуктор только что объявил, что мы приближаемся к Регби. «Следующая станция — платформа Регби». В последнее время они взяли моду употреблять это длинное нескладное словосочетание: «следующая станция — платформа», видимо, чтобы отличать запланированные остановки на станциях от незапланированных в чистом поле, и, вероятно, заботясь о том, как бы пассажиры, сбитые с толку смесью запаха булочек с беконом и помидорами и вони перегретой тормозной смазки в вагонах с неисправными кондиционерами, не вышли по ошибке из поезда где попало и не погибли.

Четверг, вечер.Домой вернулся около 7.30. Поезд в итоге опоздал всего на двенадцать минут. Мой автомобиль, не тронутый ни ворами, ни вандалами, как преданный пес ожидал меня там, где я его оставил. Я разбудил его, нажав на кнопку дистанционного управления на кольце с ключами, и машина, подмигнув мне огоньками поворотников, приветствовал троекратным пиканьем. С мягким щелчком разблокировались двери. Дистанционное управление приводит меня в безграничный, совершенно детский восторг. Ворота нашего гаража открываются таким же образом, и мне нравится посылать им сигнал, чтобы въехать внутрь без задержки, едва я сворачиваю на нашу улицу. Когда сегодня вечером ворота распахнулись, я увидел, что машины Салли нет. Войдя в дом, я нашел на кухне записку, где говорилось, что она поехала в клуб поплавать в бассейне и посидеть в сауне. Я почувствовал ужасное разочарование, потому что мне не терпелось рассказать ей о проблеме с Дебби Рэдклифф и о ссоре из-за выброшенных строк сценария. Не то чтобы она умирала от желания слушать про то и про другое. Аu contraire.