«Да это же „Хуан Фернандес“!» — пренебрежительно воскликнул он. Ваш знакомый будет далеко не первым, кто угробил деньги на то, чтобы достать оттуда золото. Все это золото — романтические бредни».

«Может, скажете, и вся эта история бредни? — спросил я. — И никакого корабля здесь отродясь не было?»

«О нет, корабль здесь затонул, в этом никаких сомнений, — отвечал инспектор, — и не он один. Вы бы поразились, узнай, сколько крушений произошло в этой части побережья. Собственно, одно из них и сделало нас попутчиками. Полгода назад именно здесь затонул „Отранто“.

«Помнится, я читал об этом, — заметил я. — Надеюсь, пассажиры спаслись?»

«Пассажиры — да, а вот кое-что еще спасти не удалось. Мало кто знает, но „Отранто“ вез золото».

«Да?» — заинтересовался я.

«Естественно, мы тут же привлекли водолазов, но золото успело исчезнуть, мистер Уэст».

«Исчезнуть? — изумился я. — Как это?»

«В этом-то и вопрос, — сказал инспектор. — Пробоина пришлась как раз на специальную кладовую. Так что водолазы проникли туда без всякого труда.., и нашли кладовую пустой. Вопрос только, украли ли золото до крушения или это сделали после? И было ли оно вообще?»

«Любопытный случай», — заметил я.

«Не то слово, особенно если понять, о чем идет речь. Ведь слитки золота — это вам не бриллиантовое колье, их в карман не спрячешь. Слиток золота — штука громоздкая и увесистая, его так просто с собой не прихватишь. Так что или этот фокус провернули еще до отправки судна, или уже после крушения. Ну, а мне теперь со всем этим разбираться».

Ньюмэн встретил меня на вокзале и все извинялся, что приехал за мной на грузовичке, а не на автомобиле. Машину понадобилось подремонтировать, и ее отогнали в Труро.

Я сел рядом с ним, и мы принялись петлять по узким улочкам рыбацкой деревни. Выбравшись из нее, мы проехали вверх по крутому склону, потом еще немного по серпантину и наконец достигли ворот с гранитными столбами. Это и был «Пол-хаус».

Места там великолепные: крутой обрыв, с которого открывается изумительный вид на море. Основному строению лет триста или четыреста, а к нему пристроено современное крыло. За ним идут сельскохозяйственные угодья: семь или восемь акров.

«Добро пожаловать в „Пол-хаус“, — улыбнулся Ньюмэн, вводя меня в дом, и, с гордостью указывая на прекрасно выполненную копию испанского галиона с раздутыми ветром парусами, висевшую над входной дверью, добавил:

— «Золотой галион», символ этого жилища».

Больше всего мне запомнился первый вечер. Хозяин показал мне старинные рукописи с описанием «Хуана Фернандеса», карты, на которых пунктиром был отмечен его маршрут, схемы подводной аппаратуры и многое-многое другое. Я был пленен всем этим окончательно и бесповоротно.

Я, в свою очередь, рассказал ему о встрече с инспектором Бадгвортом.

Ньюмен очень заинтересовался.

«Странные здесь люди, на побережье, — задумчиво произнес он. — Контрабанда и поиск затонувших сокровищ у них в крови. Когда корабль идет ко дну у их берега, они расценивают его не иначе как свою законную добычу. Есть тут один интересный экземпляр, обязательно вам его покажу».

Утро выдалось солнечное. Ньюмэн отвез меня в Полперран и познакомил со своим водолазом. Такой угрюмый детина по фамилии Хиггинс. Лицо абсолютно невыразительное, изъясняется исключительно междометиями.

После того как они обсудили какие-то технические детали, мы все вместе отправились в «Три якоря». Большая кружка пива немного развязала язык этому молчуну.

«Вот, детектив заявился. Из самого из Лондона, — бурчал он. — Твердит, будто на судне, что потопло у нас в ноябре, была пропасть золота. Ну и что? Будто на нем свет клином сошелся».

«Ваша правда, мистер Хиггинс, — вмешался хозяин „Трех якорей“. — И тонули, и будут тонуть».

«Я о чем и толкую, мистер Келвин», — согласился Хиггинс.

Я принялся с любопытством рассматривать хозяина. Фигура была колоритная: смуглый, черноволосый, на удивление широкоплечий. Глаза налиты кровью и, будто этого мало, все время бегают. Я заподозрил, что это и есть упомянутый Ньюмэном интересный экземпляр.

«Ни к чему нам, чтоб всякие чужаки околачивались на нашем побережье», — довольно злобно продолжал тот.

«Вы имеете в виду полицию?» — улыбнулся Ньюмэн.

«И полицию тоже, — буркнул этот тип, награждая нас многозначительным взглядом. — Так-то вот, мистер!»

«Послушайте, Ньюмэн, а ведь это прозвучало совсем как угроза», — сказал я, когда мы возвращались домой.

Он засмеялся:

«Глупости, кому от меня здесь вред?»

Я только покачал головой. В этом трактирщике чувствовалось что-то злобное и необузданное. Видно было, что от него можно ждать чего угодно.

Наверное, именно с того момента мною овладело беспокойство. Первую ночь я еще проспал нормально, но следующую… Сон совсем не шел.