– Ну а почему, собственно, вы не могли бы пригласить кого - нибудь к себе на чай?
– слегка раздраженно спросила Джоан.

Мисс Партридж, как потом мне рассказала Джоан, чуть не обратилась в соляной столб и выглядела, как богиня мести, когда начала отвечать:

– Здесь в доме никогда не было такого обычая, барышня. Старая миссис Бартон никогда не разрешала нам кого - то приглашать, разве что в свободный день, а иначе - ни за что. А мисс Эмили ведет дом так же, как и при старой хозяйке.

Джоан очень хорошо относится к служанкам, большинство из них любит ее, но растопить лед в отношениях с мисс Партридж ей так и не удалось.

– Чудишь, девочка, - сказал я, когда мисс Партридж закончила и Джоан вышла ко мне, в сад.
– Твои спокойствие и терпеливость не завоюют тебе тут признания. Партридж нравятся старые добрые строгие нравы, такие, каким положено быть в доме джентльмена.

– Никогда не слыхала, чтобы кто - то до такой степени тиранил служанок, что запрещал бы им приглашать знакомых, - ужаснулась Джоан. Старые добрые нравы - это старые добрые нравы, но, Джерри, не может же служанкам нравиться, когда к ним относятся, как ж крепостным!

– Наверное нравится, - сказал я.
– По крайней мере, мисс Партридж и ей подобным.

– Не могу себе представить, почему она меня не любит. Большинству людей я кажусь симпатичной.

– Надо полагать, презирает тебя как плохую хозяйку дома. Ты никогда не проведешь рукой по бельевому шкафу и не проверишь, хорошо ли там вытерта пыль. Не заглядываешь под коврики. Никогда не спросишь, куда делись остатки шоколадного суфле, и не распорядишься приготовить пудинг из зачерствелого хлеба.

– фу!
– вздохнула Джоан.

– Сегодня мне во всем не везет, - продолжала она грустно.
– Эме начала презирать меня, обнаружив мою катастрофическую безграмотность в огородных делах. Партридж воротит от меня нос, потому что я отношусь к ней по человечески. Пойду в сад и буду питаться дождевыми червями.

– Тут у тебя будет конкурент - Миген, - заметил я. Миген минуту назад отошла в сторону и стояла сейчас, опустив руки, посреди газона, напоминая птичку, обдумывающую, что бы ей клюнуть.

Через мгновенье она вернулась к нам и сказала без обиняков:

– Знаете, мне сегодня надо уже домой.

– Что так?
– поразился я.

Она покраснела, но продолжала с нервной поспешностью:

– С вашей стороны было страшно мило пригласить меня. Я думаю, что ужасно отравляла вам жизнь, но мне было тут так хорошо! Только теперь мне надо возвращаться домой. Как бы то ни было, человек не может все время быть в гостях. Я так думаю, что отправлюсь прямо сейчас, с утра.

Мы с Джоан пытались уговорить ее переменить свое решение, но она заупрямилась, и Джоан, волей - неволей, вывела машину, а Миген пошла наверх и через пару минут вернулась с чемоданчиком.

Единственной, кого это очевидно обрадовало, была мисс Партридж, на нахмуренном лице которой появилась наконец улыбка: Миген она не слишком то жаловала.

Когда Джоан вернулась, я стоял посреди лужайки.

Она спросила - не собираюсь ли я, случайно, делать солнечные часы.

– С чего это вдруг?

– А ты стоишь, словно их стрела. Только надо было бы повесить табличку, что ты всего - навсего хочешь показывать точное время. А то вид у тебя словно бы у громовержца.

– Настроение неважное. Сначала Эме Гриффит - (Господи!
– пробормотала Джоан, - надо будет еще извиниться за эту зелень!) - а потом Миген. Я думал взять ее на прогулку к Ледже Тор.

– С поводком и ошейником?
– спросила Джоан.

– Что - что?

– Я сказала: с поводком и ошейником?
– громко и отчетливо повторила Джоан, направляясь к огороду.
– У хозяина пропала собачка - так оно у тебя получается!

4

Признаюсь, меня действительно раздосадовал внезапный уход Миген. Надо полагать, ей с нами стало скучно. В конце концов, у нас и впрямь не слишком много развлечений для девушки. Дома у нее хоть младшие братья и Элси Холланд.

Услышав шаги Джоан, я быстро убрался в сторону на случай, если у нее не прошла еще охота продолжать шуточки насчет солнечных часов.

Оуэн Гриффит заезжал к нам перед самым обедом, огородник ждал его у дома с грузом зелени. Пока старый Адамс грузил ее в машину, я пригласил Оуэна пропустить по стаканчику. Остаться на обед он не захотел.

Когда я принес шерри, мне стало ясно, что Джоан уже перешла в наступление.

Не было ни следа какой - либо неприязни. Свернувшись в уголке кушетки, она чуть ли не мурлыкала, словно кошка, и расспрашивала Оуэна о работе, о том, нравится ли ему быть практикующим врачом и не предпочел ли бы он узкую специализацию. Она сама, дескать, считает медицину одной из самых интересных вещей на свете.