– Правда? А у нас здесь всюду пахнут. Вы вниз? Я увидела, что вы идете один, и решила пойти с вами, только уж очень резко затормозила.

– У вас чулок порвался, - обратил я ее внимание. Миген огорченно посмотрела на свою правую ногу.

Порвался - таки. Ну, да там все равно уже были две дырки, так что не велика беда, верно?

– Вы когда - нибудь штопаете чулки, Миген?

– Бывает. Когда мама заставит. Только она не очень обращает внимание на меня - а это тоже по - своему не так уж плохо, правда?

– До вас еще, кажется, не дошло, что вы уже не девочка.

– А вы считаете, что мне надо быть такой, как ваша сестра? Словно с витрины магазина?

Такая характеристика Джоан мне не очень понравилась.

– Она выглядит чисто, аккуратно и красиво, - строго ответил я.

– Очень красива, - вежливо согласилась Миген.
– Но ничуть на вас не похожа. Почему это так?

– Брат и сестра не всегда похожи, как две капли воды.

– Это верно. Я вот тоже не очень похожа на Брайена и Колина. Да и они совсем разные.
– Она помолчала, а потом сказала:

– Странная это все - таки штука.

– Что именно?

Миген ответила коротко:

– Семья.

Я задумчиво кивнул:

– Пожалуй, что так.

Хотел бы я знать, о чем она сейчас думает. Минуту мы шли молча, а потом Миген немного робко спросила:

– Вы - летчик, да?
– Да.

– Это у вас, когда вы летали?

– Да, была авария.

– А у нас тут никто никогда не летал.

– Пожалуй, - ответил я.
– А вы бы хотели летать, Миген?

– Я?
– Миген удивилась.
– Господи, нет. Меня бы укачало. Мне и в поезде не по себе бывает.

Она помолчала, а потом спросила прямо, как это обычно делают только дети:

– Вы выздоровеете и будете снова летать или так уж и останетесь немного инвалидом?

– Доктор говорит, что все будет в полном порядке.

– Да, но что, если он из тех людей, которые привыкли обманывать?

– Не думаю. Правду говоря, уверен, что он меня не обманывает. Я ему верю.

– Это хорошо, а то столько людей врут, как нанятые.

На это неопровержимое утверждение я ничего не ответил.

– Я очень рада, - продолжала Миген каким - то безликим тоном.
– Я боялась, что вы выглядите таким мрачным, потому что вас на всю жизнь покалечило, но, если вы просто всегда такой - это совсем другое дело!

– Я вовсе не мрачный!
– холодно ответил я.

– Нет, так нет, но сердитый - это уж точно.

– Это потому, что мне хочется поскорее выздороветь, а быстрее никак не получается.
– Так чего же сердиться? Я засмеялся.

– Милая моя девочка, а вы разве никогда не выходите из себя, когда чего - то ждете?

Минуту Миген раздумывала, а потом ответила:

– Нет. Чего ради? Мне нечего ждать. Все равно никогда ничего не случается.

Меня поразило и тронуло что - то страшно безнадежное, прозвучавшее в ее словах, и я мирно спросил:

– А чем вы вообще все время занимаетесь? Она пожала плечами.

– А чем мне заниматься?

– Увлекаетесь чем - нибудь? Занимаетесь спортом? Есть у вас тут хоть пара друзей?

– К теннису или крикету у меня нет способностей. Здесь в городке много девушек, но я их не люблю. Они считают, что я просто ужасна.

– Глупости. Чего ради им так думать? Миген покачала головой.

Мы как раз выходили на Хай - стрит, и Миген охнула:

– Вон идет мисс Гриффит. Ужасная женщина. Непрерывно пристает, чтобы я вступила в герл - скауты. А я не люблю скаутов. Кому это надо рядиться в форму, маршировать по улицам в строю и носить нашивки за то, чему толком так и не научился? Глупость все это.

В этом я был с Миген вполне согласен, но мисс Гриффит подошла к нам раньше, чем я успел высказать свое мнение вслух.

Сестра доктора, носившая довольно необычное имя Эме, обладала всеми теми свойствами характера, которых не хватало ее брату. Это была красивая, хотя и явно мужеподобная женщина с приятным, низким голосом.

– Привет, - крикнула она нам.
– Хорошая сегодня погода, верно? А я как раз хотела встретить тебя, Миген.

Мне нужна твоя помощь - надписать адреса на письмах, которые рассылает Общество Консерваторов.

Миген что - то пробормотала в ответ и, взяв велосипед за руль, исчезла в толпе возле универмага.