Причем сами поляки этого не понимают, — подчеркивает Эльжбета Полудник, — ведь у поляков с белорусами никогда не было конфликтов [ложь, 18]. Зато были общие судьбы, общие трагедии. Правда, не обошлось без разногласий относительно коммунистического режима. Влияние, которое коммунисты в свое время получили на территориях проживания польских белорусов, историки объясняют не идеологической привязанностью населения этих районов, а его бедственным материальным положением [замалчивание, 14.1: автор не объясняет, почему вдруг именно эти регионы традиционно в Польше находились в «бедственном материальном положении»].

Времена изменились, изменилась система, но многие белорусы, помня о прошлом, перенесли свои комплексы в настоящее, на молодое поколение, порой ради карьеры скрывающее свое белорусское происхождение [навешивание групповых ярлыков, 13.3: белорусы сами во всем виноваты!].

Есть ли шансы, что это изменится? Да, есть. Эльжбета Полудник приводит мнение профессора Гжегожа Пшибинды из Ягеллонского университета о том, что Белоруссия, особенно в молодежной среде, становится модной, и поляки увлечены всем белорусским. В Кракове студенты организуют Дни белорусской культуры, доминиканцы собирают молодежь под девизом «Люблю Белоруссию», а в самом престижном польском вузе идет подготовка к созданию кафедры белорусской филологии. В свою очередь, главный редактор выходящего в Белостоке на польском и белорусском языках журнала «Часопис» Ежи Хмелевский сказал публицистке «Жечпосполитой», что белорусская интеллигенция в Белостокщине старается проявлять активность в деле сохранения национального самосознания белорусов. Эльжбета Полудник далее пишет, что польские белорусы также активно включились в помощь демократическому движению в Белоруссии. Ведь парадоксальным образом, от выборов в Белоруссии может зависеть их чувство собственного достоинства. Это единственное национальное меньшинство, которое не может рассчитывать на поддержку своего государства, поскольку режим Лукашенко выкорчевывает «белорусскость» [ложь прямая, 18.1: никаких фактов автор не приводит, да и не смог бы привести при всем желании].

Как «оранжевая» революция разбудила в украинцах чувство гордости [ложь прямая, 18.1 и навязывание собственного мнения, 14.7: после грандиозного обмана сторонников Майдана «оранжевыми» лидерами украинцы испытывают жестокое разочарование и унижение], а в Европе возросло уважение к этому народу [ложь прямая, 18.1: какое уважение может испытывать рациональная Европа к безумцам, позволившим себя так обмануть и активно участвовавшим в самообмане?], так и ситуация в Белоруссии в ближайшие недели покажет, как изменится жизнь белорусов по обе стороны границы, — заключает публицистка свою статью в газете «Жечпосполита».

Приведенный текст, как видно, просто переполнен различными манипуляционными приемами. Задача автора публикации — убедить свое общество и тех белорусов, которые прочтут эту статью, в том, что стремление Польши диктовать Белоруссии, как ей дальше жить и управляться на своей территории, вызвана исключительно нежными чувствами, которые поляки традиционно испытывают к белорусам В реальности есть факт: Польша стремится грубо вмешиваться во внутренние дела суверенного государства Белоруссии. Причем вмешиваться так, что, если бы ТО же самое кто-то проделывал в отношении Польши, возмущения и криков было бы на весь белый свет. Во всем мире такая практика как минимум на словах осуждаема мировым сообществом и является нарушением международных норм, во всяком случае, формальных. Для оправдания вмешательства и придания своим агрессивным подрывным действиям видимости легитимности, Польша использует разнообразные информационные поводы. Один из них «историческая теплота», которую якобы испытывают к белорусам поляки. И которая в настоящий исторический момент стала «вдруг» крепнуть день ото дня. Раз «польское общество тепло относится к белорусам» (которых ранее оно же жестоко угнетало) — то и никакой политической подоплеки вмешательства нет. Польша не пытается вести подрывную работу против законного правительства суверенного соседнего государства, а просто выражает свои братские чувства к братскому славянскому народу. Соответственно, все творимое Польшей переводится из разряда подрывной политической деятельности в область гуманитарного сотрудничества, обмена культурным опытом. То, что под видом гуманитарных контактов польские спецслужбы проводят вербовку агентов влияния и готовят кадры для антиправительственных и антигосударственных выступлений, просто не озвучивается (замалчивание обстоятельств, 14.1). Имеется информационный повод для продолжения вмешательства во внутренние дела Белоруссии. Польша стремится использовать его для насильственного «переформатирования» восточноевропейского пространства так, как это выгодно самой Польше и ее заокеанским спонсорам.

Также в качестве информационного повода для окончательного разрушения СССР и ликвидации остатков советской партийной элиты, которые могли бы повернуть разрушительные перестроечно-реформенные процессы, направив их по «китайскому» сценарию на укрепление СССР в новом виде, был использован известный «августовский путч» 1991 года. Собрав явных неумех в «ГКЧП», рвущиеся к власти группировки позднесоветской, переродившейся политической элиты, под руководством своих и иностранных спецслужб, инициировали крайне бестолковую и неповоротливую «попытку военного переворота», без труда подавленную «демократически настроенным обществом». После чего остатки Советской власти предстали в виде агрессивных и опасных чудовищ. А раз они «так опасны», что «устраивают перевороты» и «убивают людей» — значит, требуется как можно скорее разрушить «этот кровавый тоталитарный строй», творящий «такие злодеяния».

Информационный повод для активизации процесса разрушения страны и пресечения каких бы то ни было попыток советской властной элиты спасти страну от окончательной катастрофы были блокированы. Началась «охота на ведьм», представители советской номенклатуры, не согласные с безумным курсом группировки Ельцина, арестовывались, уничтожались или жестко отделялись от рычагов власти.

Итогом стали беловежские соглашения, подписанные в начале декабря 1991 года и окончательно зафиксировавшие разрушение СССР.

У того, кто прочел настоящую книгу, может сложиться впечатление, что автор сгущает краски. Ну не может же быть так, чтобы в сегодняшнем мире манипуляция сознанием была ПОВСЮДУ! Это просто не укладывается в голове! Вокруг кипит жизнь, люди едут на работу, красивые девушки идут мимо, друзья предлагают вечером посидеть в баре за кружкой пива… Как же так — вокруг нормальная жизнь, не может быть, чтобы за всем этим пряталась всепроникающая манипуляция сознанием! Увы, придется огорчить читателя: может. И «уложить» в голову это тоже необходимо. Как необходимо, для любого нормального человека, заучить наизусть и вбить в головы своим детям: «если пьешь с ворами — опасайся за ценные вещи» и «если поздно пьяный возвращаешься по темным закоулкам — велика вероятность попасть в скверную историю». Подобные правила в жизни есть не что иное, как элементарная техника безопасности, соблюдение которой необходимо для выживания и минимизации неприятностей.

Как в случае с уличными грабителями, так и с манипуляцией сознанием. Ее массовость и вездесущесть объясняется отнюдь не кознями «мировой закулисы» или «жидомасонским заговором». Нет, дело и проще, и страшнее.

Манипулирование сознанием выгодно. Огромному количеству людей, политических сил, бизнес-структур и пр.

Производителю косметики нужно продать очередную «чудодейственную мазь», способную превратить старуху в Гвинет Пэлтроу. Для этого нанятое рекламное агентство станет изобретать максимально эффективные средства, чтобы только заставить человека выложить деньги за этот «совершенно необходимый» ему товар. А как это сделать лучше и проще, если не скрытым воздействием на подсознание? Телепродюсеру нужно «выколотить бабки» за купленный каналом телесериал (а создателям оного — продать его подороже). А как это сделать лучше, чем начать убеждать аудиторию, что герои сериала — самые что ни на есть обычные люди и все проблемы в этом телешедевре предельно жизненные и реалистичные? Пусть люди в это верят, пусть смотрят, пусть рекламодатели платят деньги за рекламу в прайм-тайм.