— Ну, теперь, я уверена, вам хочется немного поболтать друг с другом. Она вышла из комнаты.

— Она, кажется, еще ничего об этом не знает, — заметила миссис Бантри, внимательно взглянув на свою подругу.

— Джейн, я уверена, что вы-то знаете?

— Вы говорите о вчерашней смерти?

— Всегда вы все знаете! — с восхищением произнесла миссис Бантри.

— Как только это вам удается, ума не приложу.

— Собственно говоря, моя дорогая, на моем месте каждый знал бы столько же. Мне рассказала об этом Черри Бейкер, моя поденщица. Я уверена, что мисс Найт узнает о происшедшем от мясника.

— И что вы думаете об этом? — полюбопытствовала миссис Бантри.

— О чем?

— Ну, не надо притворяться, Джейн, вы же прекрасно знаете, что я имею в виду… Эта женщина… как же ее…

— Хеся Бедкок, — подсказала мисс Марпл.

— Она появляется на приеме абсолютно здоровой и в прекрасном настроении. Я как раз была там, когда она пришла. И вдруг, примерно через четверть часа, она садится в кресло, говорит, что ей вдруг стала плохо, затем начинает задыхаться и умирает. Что вы думаете обо всем этом?

— Никогда не следует торопиться с выводами, — заметила мисс Марпл.

— Главное сейчас — это то, что врачи думают о причине ее смерти.

Миссис Бантри кивнула.

— Говорят, собираются провести дознание и вскрытие тела, а из этого, я думаю, — добавила она, — можно сделать вывод, что они думают.

— Не обязательно, — возразила мисс Марпл.

— Любой человек может заболеть и внезапно умереть. В этом случае необходимо проводить вскрытие, чтобы найти причину смерти.

— Но ведь и это еще не все! — воскликнула миссис Бантри.

— А что же еще? — спросила мисс Марпл.

— Придя домой, доктор Сэндфорд позвонил в полицию.

— Откуда вам это известно? — с огромным интересом спросила мисс Марпл.

— От старого Бриггса. Вернее, не совсем от него, — заметила миссис Бантри.

— Вы знаете, что он по вечерам ухаживает за садом доктора Сэндфорда. Вчера под окнами его кабинета он подстригал кусты и слышал, как доктор вызывал по телефону полицейский участок в Мач-Бенгэм. Бриггс рассказал об этом своей дочери, та — почтальону, а уж он — мне.

Мисс Марпл улыбнулась.

— Вижу, — произнесла она, — в Сент-Мери-Мид ничего не изменилось. Как было, так и осталось.

— Да, система связи все та же, — согласилась миссис Бантри.

— Ну, а теперь, Джейн, скажите мне, что вы об этом думаете?

— Первая мысль, конечно, о муже, — задумчиво бросила мисс Марпл.

— Он там был?

— Да, был. А, может быть, это самоубийство? — спросила миссис Бантри.

— Самоубийство? Нет. И еще раз нет, — решительно возразила мисс Марпл.

— Она была не из тех, кто решается на это.

— Как вы познакомились с ней, Джейн?

— Как-то я гуляла по Жилмассиву и упала как раз у ее дома. Она была очень любезна и очень добра ко мне.

— А мужа ее вы видели? Не показался ли он вам человеком, способным отравить свою, жену?

— Заметив протестующий жест мисс Марпл, миссис Бантри быстро продолжала:

— Вы же понимаете, что я имею в виду, Джейн. Не напомнил ли он вам майора Смита, или Берти Джонса, или кого-нибудь еще, известного вам прежде, кто отравил свою жену или попытался сделать это?

— Нет, — ответила мисс Марпл.

— Он никого мне не напомнил, а вот она напомнила.

— Кто? Миссис Бедкок?

— Да, — произнесла мисс Марпл.

— Она напомнила мне некую Элисон Уайльд.

— А что представляла из себя эта Элисон Уайльд?

— Она совсем не знала, — медленно произнесла мисс Марпл, — жизни. Она никогда не думала о людях и поэтому у нее не было никакой защиты от того, что с ней происходило.

— Нет, я решительно ни слова не понимаю из того, что вы говорите, — заявила миссис Бантри.

— Это очень трудно объяснить, — сказала мисс Марпл извиняющимся голосом.

— В основе всего этого лежит эгоцентризм. Не эгоизм, нет, — подчеркнула мисс Марпл, — а именно эгоцентризм. Можно быть доброй, бескорыстной, внимательной. Но если вы похожи на Элисон Уайльд, вам совершенно безразлично, что вы делаете и для кого. Поэтому никогда не известно, что может произойти с вами.

— Нельзя ли это как-то пояснить, — попросила миссис Бантри.

— Я могу привести один абстрактный пример. В действительности, конечно, этого никогда не происходило.