— Как никогда, — заверила адвоката Хацуэ. — Он вернулся от Карла Хайнэ в еще более приподнятом настроении. И сказал мне тогда, что шанс вернуть землю велик как никогда. У меня тоже появилась надежда. Я стала надеяться, что на этот раз дело выгорит.

Нельс оторвался от стола, распрямившись с усилием, и начал задумчиво прохаживаться перед присяжными. В наступившей тишине слышно было, как порывистый ветер обрушивался на окна, а из радиаторов с легким шипением выходил пар. Зал суда, и без того мрачный, лишившись верхнего освещения, выглядел еще более серым и безрадостным. В воздухе висели испарения таявшего снега.

— Вот вы говорите, миссис Миямото, что у вас тоже появилась надежда… Но вам ведь хорошо известно, что отношения между матерью покойного и вашим мужем далеко не самые лучшие. И это выражалось, скажем так, даже в словесной форме. На чем, позвольте поинтересоваться, основывалась ваша надежда? Что вызвало в вас такой оптимистический настрой?

— Да, — ответила Хацуэ, — вопрос ей понятен. Она и сама спрашивала Кабуо — согласятся ли эти люди продать землю, которую прежде украли? Кабуо ответил, что мать и сын совсем разные люди и на этот раз все зависит от Карла, его мать тут ни при чем. А Карл когда-то был его другом. И поступит по справедливости.

— Миссис Миямото, — продолжал Нельс. — Ваш муж говорил с Карлом Хайнэ в четверг днем, девятого сентября. Ровно через неделю, шестнадцатого сентября, Карла Хайнэ нашли мертвым в собственных сетях в заливе Белые пески. Между двумя этими событиями, разговором и смертью, прошла неделя — шесть дней и семь ночей. Без малого неделя. У меня к вам такой вопрос: что произошло за ту неделю? Обсуждал ли муж разговор с Карлом Хайнэ? Говорил ли вообще насчет покупки земли?

Дело в том, объяснила Хацуэ, что Кабуо считал — он сделал все, что от него зависело. И теперь очередь за Карлом, теперь Карл должен сделать шаг навстречу. Именно Карлу предстояло обдумать предложение. Именно Карл должен был решить — стоит ему или не стоит восстанавливать справедливость. Отвечает он или не отвечает за поступок матери? Считает ли себя обязанным что-то предпринять? К тому же, сказал тогда Кабуо, не годится надоедать Карлу. Не стоит показывать свою зависимость или слабость, не стоит унижать себя суетливостью. В таком деле лучше проявить терпение. Так что он подождет. Подождет с неделю, а там видно будет.

Утром шестнадцатого числа, когда она поставила кипятить воду для чая, Кабуо ввалился в кухню как был, в резиновых сапогах и робе, и с порога выложил ей, как повстречался в море с Карлом, помог тому с аккумулятором и между ними завязался разговор. Как они ударили по рукам насчет этих самых семи акров. Восемь тысяч четыреста долларов. Восемьсот задатка. И земля снова его, после стольких лет.

Однако позже, в час дня, Джессика Портер, продавщица в лавке Петерсена, рассказала Хацуэ об ужасном несчастье — Карл Хайнэ утонул. Его нашли мертвым в заливе Белые пески — рыбак запутался в собственных сетях.

Настал черед Элвина Хукса допрашивать свидетеля. Обвинитель принял непринужденную позу, облокотившись о край стола и скрестив ноги в начищенных до блеска туфлях. Сложив перед собой руки, он склонил голову вправо и посмотрел на Миямото Хацуэ изучающим взглядом.

— Вы знаете, — начал он, — то, что я слышал, очень любопытно. Особенно что касается событий утра шестнадцатого числа. Как вы поставили кипятить воду для чая… как ваш муж ворвался в дом в ужасно возбужденном состоянии… как поведал вам о разговоре с Карлом Хайнэ, о том, что они договорились… Все это кажется мне весьма и весьма любопытным.

Обвинитель замолчал и снова внимательно посмотрел на Миямото Хацуэ. И покачал головой. Потом почесал голову и глянул на потолок.

— Миссис Миямото. — вздохнул он. — Позвольте уточнить: справедливо ли назвать состояние вашего мужа как «ужасно возбужденное»? Утром шестнадцатого сентября, когда был убит Карл Хайнэ? Может быть, я неверно истолковываю ваши показания? Муж в самом деле вернулся в то утро «ужасно возбужденным»?

— Да, я бы выразилась именно так, — подтвердила Хацуэ. — Кабуо в самом деле был ужасно возбужден.

— То есть… не в себе? Может, его охватило смятение? Вам не показалось, что он как-то… изменился?

— Возбужден, да. Но не в смятении. Он очень радовался, что представилась возможность вернуть землю родителей.

— Ну хорошо, значит, «возбужден», — сдался Элвин. — Значит, муж рассказал вам, как повстречался в море с Карлом Хайнэ и одолжил тому этот… ну, как его… аккумулятор. А у самого Карла аккумулятор сел. Я правильно вас понял, миссис Миямото?

— Правильно.

— Он пришвартовался к шхуне Карла и поднялся к тому на борт с запасным аккумулятором. Так?

— Так.

— И что во время этого дружеского жеста с его стороны Карл заговорил о тех самых семи акрах. Которые почему-то согласился продать. За восемь тысяч четыреста долларов или около того. Я ничего не перепутал, миссис Миямото?

— Ничего, — ответила Хацуэ, — все так и было.

— Миссис Миямото, — обратился к ней Элвин. — Скажите, кто-нибудь знал об этом? Может, вы позвонили подруге или родным и сообщили счастливую новость? Может, рассказали кому-нибудь о том, что муж договорился с Карлом Хайнэ насчет земли, когда они встретились в море во время ночного лова? Что вы скоро переедете, станете владельцами клубничной фермы, начнете новую жизнь? В общем, что-то в этом роде. Говорили?