Шрифт:
– Скажи, как ты думаешь, у меня получится?
Я ответил, немного подумав:
– Получится, наверное. Если фортуна к тебе повернется.
– Фортуна?
– Ага. То есть удача.
– Значит, мне нужно дружить с удачей?
– Точно.
– Хм, – пробурчала девчонка и взглянула на меня. Она стояла, выпрямив свою тоненькую хрупкую спинку, и не сводила с меня глаз.
Я лежал на траве и размышлял: «Когда я в последний раз разговаривал с девчонкой ее возраста?»
– Дядя, – сказала она как ни в чем не бывало, – а ты потрясный.
– С чего ты взяла? – спросил я.
– Да все отвечают мне: «Конечно, получится, не сомневайся». В моем возрасте не исполняют Генделя. Взрослые меня хвалят, говорят, я прекрасно играю. Но это такие глупости. Никто не сказал того, что ты.
– В мире существуют разные точки зрения. Может, как раз все и правы.
– Нет, не правы. Они дураки.
– Вот как? Не стоит разбрасываться словами.
– Ты о чем?
– По крайней мере, никакой я не потрясный. Не бывает потрясных пьяниц.
– А ты пьяница? Выпиваешь?
– Да. Вот и сейчас тоже.
– Ну и что. Выпивка не имеет никакого значения.
Пока я размышлял над смыслом ее слов, в поле моего зрения показался мужчина, приближавшийся к нам вальяжной походкой. Одного со мной возраста, может, немного постарше. Наверное, девчонкин отец. В очках в серебряной оправе. В твидовом пиджаке и галстуке-платке с узором «огурцами». Наверное, для мужчины после сорока пяти это один из способов почувствовать выходной. С моим потертым свитером его костюм явно не сочетался.
Мужчина положил руку девчонке на плечо. Бросил взгляд на меня и мой виски, но выражение его лица не изменилось. Ровным голосом он обратился к девчонке:
– Не мешай дяде.
Девчонка подняла на него глаза, тут же перевела взгляд на меня и спросила, надув губы:
– Дядя, я тебе мешаю?
– Вовсе нет.
Мужчина посмотрел на меня и улыбнулся. Улыбка из вежливости.
– Девочки в таком возрасте становятся несносными.
– Мы разговаривали об истинах этого мира.
Мужчина принял безразличный вид:
– Извините. Похоже, мы причинили вам беспокойство. Прошу простить нас.
Он взял девчонку за руку:
– Ну, пошли.
Девчонка заартачилась было, но последовала за отцом. Они стали удаляться, и тут девчонка оглянулась, будто хотела мне еще что-то сказать. Я почувствовал то же самое и помахал ей рукой. Она застенчиво улыбнулась мне в ответ. А потом выдернула руку из отцовской руки и пустилась вперед вприпрыжку.
Иногда я чувствую неприязненное отношение к себе. Это из-за того, как я выгляжу. Из-за того, что от меня уже днем начинает разить спиртным. Но я привык. Привык с помощью разума подавлять охватывающие меня эмоции. Правда, есть же в мире и те, кому не свойственны дискриминация и неприязнь. Редко таких встретишь, и тем не менее они существуют.
Я продолжал рассеянно попивать виски. Задумываясь о словах, сказанных маленькой девчонкой. Они сладким гимном звучали у меня в ушах. «Выпивка не имеет никакого значения».
Когда я окончательно запутался, сколько стаканчиков я уже опрокинул, ко мне подошел молодой парень. Волосы выкрашены в рыжий цвет, прижимает к груди пачку листовок. Одну из них он протягивал мне.
– Не хотите поговорить о Боге? – спросил он.
– Извини, я работаю.
– Работаете? Кем?
– Да вот… – Я потряс перед ним бутылкой. – Профессиональный алкаш.
– Редкая у вас работа, – сказал он и заухмылялся. – Хорошо устроился, папаша.
Парень покивал и ушел.
Я покачал головой. Неужели попадаются простаки, кто встает на путь веры, вняв его россказням? Кто знает. В Синдзюку, [2] что ни случись, удивляться не приходится. Так что и в Боге нет ничего необычного. Я продолжил пить. Наконец-то стала утихать дрожь в руках. Я перевернулся на спину. На небе всего несколько тоненьких облачков. Лучи солнца по-прежнему светили мягко и прозрачно. Вокруг – ряды небоскребов. Парк в самом центре города. Теплое солнце. Чудесное место, чтобы пропустить стаканчик-другой.
2
Синдзюку– один из крупнейших районов Токио: небоскребы и кварталы «красных фонарей», безумная сутолока вокзала, магазины и рестораны всех мастей, толпы клерков в час пик, молодежь с яркими волосами, якудза и трансвеститы.
Я услышал этот звук сквозь дрему. Звук пришел от земли, с такой силой, что я чуть не подпрыгнул. Раздались крики. Что-то подталкивало меня. Я вскочил. Я знал этот звук, резко отдающий в животе.
Так разрывается взрывчатка.
Повалил дым. Побежали люди. Все они что-то кричали. Но что, разобрать невозможно. Сквозь толпу протиснулись две женщины и с воплями пронеслись мимо меня. Мелкими шажками протрусила группа старичков. Через мгновение я уже летел в противоположном толпе направлении. Полицейский участок Синдзюку совсем рядом. Я рассчитал время. Полторы минуты. Наверное, это все, чем я располагаю. Я добрался до центра парка. Фонтан на площади просел. На площадке слева вырвало стены и крышу сооружения, где велись работы по строительству метро, оголило металлоконструкции. Площадь стала видна как на ладони.