– То есть? – спросил Леонид, он и не слыхивал об этом Бельмондо.

– Ну, словом, грубое лицо. Может быть, глаза сидят поглубже. Будто вдали, в темных норах. И нос какой-то кривой.

– Мощные брови? Мощные скулы? Так, что ли? И сломанный нос?

– Уж этого не знаю. Сломан или просто кривой, – свободно сказала актриса, сбросившая нелегкое и ответственное бремя воспоминаний.

Леонид не сумел скрыть разочарования. И всего-то!

– Разве этого мало? – забеспокоилась актриса.

Она-то было раскраснелась от азарта. От удовольствия.

– Да нет, вполне достаточно. Исчерпывающие факты, – сказал Леонид – может, не совсем убедительно.

– Ничего, вы его найдете обязательно, – произнесла актриса мягко и даже коснулась его руки. – А мне потом расскажете? Идет? – сказала она немного погодя, покидая машину возле магазина «Ванда».

– Я вас подожду, – сказал Леонид.

– Не стоит, – сказала актриса. – Это будет очень долго. И потом я зайду к подружке. Здесь, по соседству.

Артистка помахала ручкой в белой вязаной перчатке и напоследок подарила свою знаменитую чарующую улыбку.

У Леонида забилось сердце, торопливо и гулко. Отъезжая, он еще долго оглядывался в заднее стекло. Хотя уже давно артистку поглотили недра магазина.

Михеев собрался в буфет, но тут позвонили.

Дочь и зять проспали, как всегда. Едва сполоснув лицо и приведя в порядок прически, они умчались на работу, а кормить внучат и вести в детский сад пришлось ему. Сам он поесть не успел, и теперь вот рассчитывал на буфетное меню. А этот звонок задержал совсем некстати.

– Михеев слушает, – произнес он в трубку «нагана».

– Я все скажу по-честному. Только выпустите, ради Бога. Разве можно так пугать? – взмолился незнакомый голос.

– Кто это? – спросил Михеев, ничего не понимая.

– Я – Зуйков. Зуйков я, – сказал незнакомец, и Михеев вспомнил.

Этот Зуйков был свидетелем ограбления, когда два рослых парня раздевали прохожего. Дело происходило поздним вечером под окном Зуйкова. Зуйкову надо было мчаться на помощь, но он стоял у окна и внимательно смотрел на происшествие.

Жертва, снимая брюки, сделала знак: помоги, мол, чего стоишь? – но Зуйков развел руками и жестами объяснил: дескать, не имеет смысла. Их двое – он один. Тогда жертва, разуваясь, намекнула на телефон. Но телефон поломан, растолковал Зуйков на том же языке. Между тем грабители обобрали жертву до нитки, сделали Зуйкову ручкой и ушли. Полуголая жертва поплелась в милицию. А когда грабители были пойманы и его спросили: «Они?» – Зуйков стал все отрицать совершенно. Он сам не видел ничего и не знает. Он тихо-мирно спал и просматривал положенные сны.

И вот теперь он звонил – обещал рассказать, как было.

– Где вы сейчас? – спросил Михеев.

– В лифте, – сказал Зуйков. – Меня пригласили к вам, а потом посадили в лифт. На сколько, не знаю. Теперь я между вторым и третьим этажами, в заключении, – пожаловался Зуйков и страстно поклялся: – Но я все расскажу. Только отпустите на свободу.

– Потерпите немного. Это сломался лифт, – сказал Михеев в утешение и пошел на лестничную площадку.

Минут через пять на этаж подъехал перепуганный Зуйков.

– Просим прощения. Но с этой машиной бывает такое. Вам просто не повезло, – пояснил Михеев, провожая Зуйкова в кабинет.

– Я понимаю, – сказал Зуйков многозначительно. – Моя вина, конечно. Надо было выложить сразу, а я вилял.

– Что же вам мешало?

– Понимаете, боялся, что посчитают трусом. Их в самом деле было двое против меня одного. Но кое-кто этого не понимает и пишет в разные газеты. А ты потом смотри людям в глаза. Вы-то человек серьезный, поймите, что это абсурд – лезть одному на троих, – сказал Зуйков с надеждой.

– Их было двое, насколько мне известно, – поправил Михеев.

– А может, третий стоял за углом? Кто знает? – возразил Зуйков, усаживаясь в кресло.

– Если исходить из этого, их могло быть и четверо.

– И пятеро! Вот именно! – радостно воскликнул Зуйков.

Он так и не прибавил ничего нового. Ему мерещилось черт знает что. Отпустив Зуйкова на службу, Михеев сделал новую попытку попасть в буфет.

Буфет был закрыт как назло. Словно предчувствуя его появление, буфетчица отправилась на базу. Он посмотрел на часы и решился быстренько сходить в ближайшее кафе.