Еще затемно он встал, оделся и выбрил подбородок и шею механической бритвой «Спутник». Так и сидел в темноте возле окна, скреб на ощупь щетину.

Потом за окном начал проступать тусклый синий свет, и постепенно стало видно улицу. Дачи свободно просматривались сквозь голые черные деревья. Соседние участки были еще мертвы, а дачи многозначительно чернели за окнами, словно хранили в себе тайну.

Прошло немного времени – и кое-где в окнах зажглись желтые огни. В комнатах еще было сумеречно. На крыльце соседней дачи появилась уже знакомая болтунья. Потопала по крыльцу, что-то взяла и исчезла за дверью.

Сергей Сергеич сошел вниз, отпер входную дверь и вернулся в мансарду к окну.

Синий свет растворился – воздух стал серым, в комнате посветлело. Неожиданно в правой стороне окна, над штакетником, он увидел головы Семена и Мастера. Те, будто мячики, прыгали по волнам.

Семен и Мастер быстро прошли вдоль забора, и Сергей Сергеич услышал стук калитки. Он отступил от окна и продолжал наблюдение. Теперь он разглядел Мастера как следует. В Краснодаре тот все время мелькал в толпе, и Сергей Сергеич хорошенько видел только разве его лицо. Теперь Мастер шагал перед ним по дорожке. И Сергей Сергеич обнаружил, что тот прихрамывает. Мастер бережно тащил левую ногу. В Краснодаре он этого за Мастером не замечал.

Потом скрипнула входная дверь, и снизу донеслись голоса – резкий тенор Семена и глухой баритон Мастера. В голосе Мастера проступало напряжение.

Теперь Сергей Сергеич стоял на лестнице и наблюдал за Мастером в просвет между перилами. Отсюда тот был виден великолепно. Его широкое и маловыразительное лицо. Черты идеальные для тех, кто всю жизнь скрывался от милиции. Посмотришь – и памяти зацепиться не за что. Сергей Сергеич рассматривал Мастера с любопытством.

До этого Сергей Сергеич всего лишь раз видел Мастера – вернее, его спину. И было это давным-давно, лет двадцать назад, в одной из пересыльных тюрем. Ему показали на удаляющегося по коридору высокого человека в вельветовой толстовке, снятой, очевидно, с нерасторопного новичка, и сказали:

– Видишь? Это Мастер. Тот самый...

Мастер шел между конвойными, но чувствовалось, что это идет один из «князей» уголовного мира. И Сергей Сергеич, в те поры начинающий специалист по квартирным кражам, тогда затрепетал от одного этого имени.

Теперь Мастер был в его руках...

Мастер выбрал удачную позицию, обезопасив тыл. С этого места у стены ему были видны обе двери сразу и вход наверх. В одно из мгновений Сергею Сергеевичу показалось, будто его глаза встретились со взглядом Мастера. И этот взгляд, точно тонкий и острый луч лазера, проник в засаду и обшарил его с головы до пят.

В глубинах души опять начало свой подъем противное волнение. Сдерживая дрожь в руках, он извлек из нагрудного кармана приготовленное пенсне, надел его на нос и ступил на первую ступеньку лестницы. Доски завизжали под ногами. Пенсне оказалось велико, и его пришлось придерживать рукой. А те стояли внизу и смотрели навстречу в четыре зрачка. В четыре темные точки. Семен был откровенно поражен. Лицо Мастера оставалось неподвижным.

Мастер не подал руки. Помимо своей известной грубости, он был дьявольски осторожен и не хотел связывать себя даже рукопожатием.

Демонстрируя пример культурного поведения, Сергей Сергеич перевел все в шутку и пригласил приехавших за стол.

– Вначале договор, а уж потом – здороваться и пить. Если поладим... – произнес Мастер отнюдь не деликатно, продолжая свое, и сел верхом на стул, оттащив его предварительно в безопасный угол.

«С этим человеком хлебнешь хлопот», – тотчас подумал Сергей Сергеич. Мастер еще держался и далеко не был той развалиной, с какой рассчитывал иметь дело Сергей Сергеич. Словом, сюрприз был не из тех приятных, что радуют сердце. Вдобавок Семен ушел сторожить. И они остались с глазу на глаз.

– Ну, вот что. Для начала. Я тебе не доверяю. И со мной не пройдут никакие шутки. Чтобы ты знал хорошенько. И твой желторотый, – сказал Мастер, положив на спинку стула свои цепкие лапы, и кивнул на дверь, подразумевая Семена.

Эта бестактность покоробила Сергея Сергеича, но он сдержался опять и, продолжая свой невольный урок поведения в обществе, мягко возразил:

– А мой принцип – доверие. В каждом человеке обязательно что-нибудь да есть хорошее. И ему в конечном счете нужно верить. И вы напрасно так.

Но от Мастера это отскочило, как мяч от стены, он лишь ухмыльнулся. Ему стало смешно – этой глыбе бесчувственного камня.

Он был именно таков, точно каменная глыба. Во всяком случае, у Сергея Сергеича временами возникало ощущение, будто приходится ворочать с места на место массивный валун.

Порой казалось, что Сергей Сергеич кое-что сдвинул, но Мастер, как ванька-встанька, снова возвращался на прежнюю точку и заводил все сначала. Он точно что-то подозревал и старался застать врасплох своими неожиданными вопросами. И это было увенчано высокомерным хамством, Мастер словно неувядаемо иллюстрировал те же россказни, которые раньше ходили о нем. И уже трудно было понять, кто кому ставил сеть. Тут можно было сойти с ума. Было и такое мгновение, когда Сергей Сергеич пожалел, что без оружия.