Ра-Чен понизил голос.

— Нам всем не поздоровится, если в один прекрасный день Генеральному Секретарю станет известно, что эта громадина — не самое крупное животное на земле. Вечно случается что-нибудь непредвиденное. Иногда я думаю…

«Надо тщательнее проводить исследования», мелькнуло в голове у Свеца.

— Вы знаете, что о путешествиях во времени стали думать только в первом веке доатомной эры? Вплоть до четвертого века постатомной эры эта машина жила только в смелых человеческих мечтах. Ее создание поставило под удар все общепринятые в то время законы природы, все теории, по которым время причислялось к константам. Теорию относительности, наконец.

— Меня поражает то, — продолжал он, — что каждый раз, когда мы отправляем кабину перелетов в один из четырех веков, она словно переносится в мир сказок. Вот откуда у нас появляются гигантские морские змеи, огнедышащие…

— Это нонсенс, — перебил его Свец. Он боялся своего босса, но все же есть разумные пределы.

— Вы правы, — неожиданно согласился Ра-Чен. Казалось, что эти слова даже принесли ему какое-то облегчение. — Даю вам отпуск на месяц, а потом — снова за работу. Генеральный Секретарь жить не может без птицы.

— Птицы? — Свец улыбнулся. — Не трудно догадаться, что он нашел ее в очередной детской книжке с картинками.

— Ну, конечно. Слыхали вы когда-нибудь о птице, которая называется рух [2] ?

— Это не рух, — сказал Ра-Чен.

Птица глупо таращилась на них из-за толстой стеклянной стены. У нее были маленькие недоразвитые крылья и огромные до нелепости пальцы ног. Она весила триста фунтов и была почти восемь футов выстой.

Если бы не размеры, она во многом походила бы на игрушечного птенчика.

— Она лягнула меня, — пожаловался Свец. На этот раз он был настроен решительно. — Да, лягнула и сломала мне четыре ребра. Я еле затащил ее в кабину перелетов.

— И все же это не рух. Мы навели справки в исторической секции библиотеки Беверли Хиллс, пока вы лежали в больнице. Рух — сказочное существо.

— Но посмотрите на нее!

Директор кивнул.

— Возможно, перед нами птица, послужившая прообразом для создания легенды. Первые исследователи Австралии сразу встретили этих… ну, скажем, страусов, которых там было множество. Они подумали: «Если птенцы — такие гиганты, то какого же они станут размера, когда вырастут?» А затем, вернувшись домой, стали рассказывать легенды об их великанах-родителях.

— Значит, мои ребра пострадали из-за птицы, которая даже не умеет летать?!

— Выше нос, Свец. Страусы давно вымерли. Этот редкий экземпляр прекрасно впишется в виварий [3] Генерального Секретаря.

— Но Генеральный Секретарь просил руха. Что вы ему скажете?

Ра-Чен нахмурился.

— Это не самая большая проблема. Вам известно, что захотел иметь Генеральный Секретарь на этот раз?

Свецу сразу показалось, что директор чем-то озабочен. Теперь все встало на свои места.

Угодить Генеральному Секретарю не мог никто.

Подпорченные гены, унаследованные им от влиятельных предков, рожденных от родственных браков, оставили его умственное развитие на уровне шестилетнего ребенка. Кроме того, он получил неограниченное господство на Земле и в ее колониях.

Что бы ни Захотелось Генеральному Секретарю на сей раз, можно было не сомневаться, что это у него будет.

— Какой-то кретин взял его с собой понырять в Лос-Анджелесе, — сказал Ра-Чен. — Ему приспичило посмотреть, каким был город до потопа.

— Ну, это еще ничего страшного…

— Да, но это не все. Кто-то из Окружения, заметив его интерес, показал ему исторические снимки города. Они ему понравились. Он хочет участвовать в Мятеже Ваттов.

У Свеца перехватило дыхание.

— А как же обеспечить безопасность?

— Я тоже сразу об этом подумал. Генеральный Секретарь по происхождению кавказец.

— У меня голова идет кругом, — сказал Свец. — Зачем вы мне все это рассказываете? Знаете же, что я не интересуюсь политикой.

— Вы можете себе представить, что будет, если Генеральный Секретарь отправится на тот свет с непосредственной помощью Института Времени?

— Какой же выход? Мы не можем обойти вниманием просьбу, поступившую непосредственно от Генерального Секретаря!

— Но мы можем отвлечь его.

Они и до этого говорили тихо в целях конспирации, а теперь перешли на шепот.

— Как это сделать?

— Пока не знаю. Если бы мне удалось войти в доверие к няне, — сквозь зубы процедил Ра-Чен. — Но у меня ничего не выходит. Она ведь не расстается с ним вот уже тридцать четыре года. Откуда мне знать, чем другим привлечь его внимание. Я встречался с ним всего четыре раза и все время в официальной обстановке. Однако, я уверен, что он забудет об Лос-Анджелесе, если нам удастся предложить ему что-нибудь более интересное.