Шрифт:
Шторм медленно уходил, к рассвету из туч уже даже стало проглядывать ярко-синее тропическое небо.
– Где я, что случилось?
– Я встрепенулся и слез с порожка. Эрика сидела в грузовом отсеке и удивленно озиралась.
– Думаю небольшой обморок, в сочетании с сильной усталостью. Как вы себя чувствуете?
– Нормально… Это вы меня сюда притащили?
– Я не столь жесток, чтобы бросить вас на улице.
– Спасибо… – она спустилась и огляделась. Самолет одиноко стоял на плоской пыльной равнине, поросшей травой и кустами. С трех сторон было видно море. На юге равнина тянулась до самого горизонта.
– Что это за остров? – спросил я.
– Если я еще не до конца забыла географию, то в Мозамбикском проливе к югу от Коморских нет никаких других островов. Наверное, какой-то мелкий риф…
– Думаете, он необитаем?
– Я предпочитаю об этом не думать… Никогда не любила «Робинзона Крузо»…
Не сговариваясь, мы зашагали на юг. Туда где оставалась хоть какая-то надежда. И удача нас не оставила. Через полчаса ходьбы мы заметили британский флаг. Юнион Джек одиноко болтался на тонкой длинной жерди. Рядом виднелась метеорологическая башенка и приборы. Непосредственно под флагштоком притулился крошечный домик, выкрашенный уже начавшей облезать белой краской. Обитателем домика оказался умеренно молодой и очень полный человек с бледным одутловатым лицом, дополненным старомодным пенсне и крошечными светлыми усами. Он тяжело дышал и постоянно отирал пот большим клетчатым платком.
– Начальник метеорологической станции острова Хуан ди Нова, – представился он, – с кем имею честь?
– Почта и авиаперевозки «Эйр Африка», – деловито отрекомендовалась Эрика, – из-за грозы нам пришлось ночью совершить вынужденную посадку на северной оконечности острова.
– Очень приятно, – метеоролог заинтересованно оглядел девушку, и облизнул губы…
– На острове есть бензин? – Эрика сразу перешла к делу, – компания оплатит все расходы в полном объеме.
– Увы, – метеоролог тяжело вздохнул, и не без усилия оторвал взгляд от девушки…
– А рация у вас есть? Мы могли бы связаться с офисом компании, чтобы нам выслали топливо?
– Она неисправна, – белобрысый метеоролог устремил отсутствующий взгляд светло-серых глаз куда-то на потолок…
– Но я могу попробовать ее починить? – вмешалась Эрика, – у меня на самолете радио не может работать без аккумулятора, да и радиус действия… Я немного разбираюсь в радиостанциях! Нам очень надо получить топливо как можно быстрее!
– Я полагаю, – метеоролог снова облизнулся, – мы сможем придти к соглашению… уверен, что сможем, мисс… Ваш спутник, думаю, поможет нам доставить сюда необходимые инструменты с вашей машины?
– «Какие инструменты, идиот? Ты думаешь, я тебя оставлю наедине с Эрикой? Да ты того и гляди, слюной захлебнешься, на нее глядя». Эрика повернулась ко мне.
– Я думаю, мне стоит сначала взглянуть на радио… Инструменты потом.
– Метеоролог набычился. – Пойдемте, я покажу.
Они вышли из комнаты. Даже удивительно, как в таком крошечном домике ухитрились сделать больше одной комнаты. Через пять минут из-за стены донесся звук пощечины. «Быстро», подумал я, и шагнул к двери, где чуть не столкнулся с Эрикой. Метеоролог шел вторым, и на его левой щеке хорошо просматривался отпечаток ладони, «кстати, у нее довольно маленькая рука, раньше я как-то не обращал на это внимания».
– Нам надо поговорить, – Эрика взяла меня за рукав и потащила на улицу. Толстяк тяжело опустился на стул перед обшарпанным деревянным столиком и исподлобья посмотрел на нас. Мы вышли на свежий воздух. Девушка совершенно остекленевшим взглядом уставилась в пустоту.
– Что-то случилось?
– А? Да… нет… ничего…
– Ты хотела о чем-то поговорить?
– Ах да. Да. Сходи к самолету… Мне нужен паяльник. И отвертка. И ключ. Они в чемоданчике под креслом… Я с подозрением оглядел девушку. У нее был вид человека собирающегося пожертвовать собой…
– Может не стоит торопиться? Подождем пару дней, что-нибудь придумаем.
– Нет, нет. Вы не знаете этих людей из центрального офиса «Эйр Африка»… Они меня съедят… Я и так должна им после прошлой катастрофы… Еще одну я не выдержку… Лучше уж этот… это… Прошу вас, принесите мне инструменты.
– Хорошо, но сначала я скажу пару слов нашему гостеприимному хозяину, подождите секундочку на улице.
Я вошел. Метеоролог посмотрел на мое лицо, вздрогнул и начал судорожно открывать выдвижной ящик в правой тумбочке.
– Сейчас я пойду за инструментами, – начал я, – и если когда я вернусь, с моим пилотом что-то будет не так…
– На что вы намекаете? – метеоролог, наконец, справился с ящиком, сунул туда руку и загромыхал чем-то металлическим.
– Ни на что, просто я, на всякий случай, исключительно на всякий случай, вас предупреждаю…
– Не надо меня ни о чем предупреждать! И вообще, что это за угрозы… – металлический предмет никак не извлекался из ящика, цепляясь за стенки.
– Понимаете ли, я был солдатом, я прошел Дунайскую войну. В пехоте. И в штурмовом батальоне. У меня в послужном списке 21 учтенная рукопашная. И всю войну я убивал людей. Я убивал их из винтовки, пулемета и огнемета, гранатами, штыком, ножом, кастетом и голыми руками… Я не знаю точно, сколько людей я убил, хотя многие из них до сих пор являются мне по ночам. И я полагаю, что когда, в конце концов, я предстану перед апостолом Петром, то наличие в этом списке убитых еще и одного метеоролога ни на что существенное уже не повлияет… - Он выронил револьвер, который, наконец-то, смог вытащить из ящика, и его побледневшее лицо густо покрылось испариной.