И ушел, так ничего и не объяснив.

Зал приемов был огромен — ничуть не меньше, чем главный храм Молодого Бога в Преславице. Высоченный потолок и узкие стрельчатые окна ещё увеличивали сходство между ними. Правда, на этом оно заканчивалось. Весь Дом Правителей был отделан в любимой эльфийской манере: каждый вошедший словно попадал на поляну, окруженную вековым лесом. Конечно, я уже знала, что могучие деревья — лишь искусно выполненная имитация на ткани, а мшистый ковер под ногами создан руками здешних мастеров, но каждый раз заново восхищалась их талантами. Эльфы были без ума от таких штучек, и в каждом доме, где мне довелось побывать, я непременно обнаруживала комнату-другую, оформленную подобным образом. А у некоторых — как, к примеру, у родителей Аллардиэля, — даже нужный чулан изображал полянку с лютиками!

К началу приема я едва не опоздала. Вот вроде и времени было вполне достаточно, но мне пришлось не только умыться, наскоро сжевать вчерашний пирожок и решить непростую задачу по выбору "соответственной" одежды (я сильно подозревала, что мои представления об этом самом соответствии сильно отличаются от Эрвиэлевых), но и всласть поругаться с котом. То есть, ругалась в основном я, а пушистый негодяй откровенно наслаждался ситуацией.

— И кто тебя вечно за язык тянет! — брюзжала я, копаясь в сундуке с одеждой. — Ты что, не нашел ничего умнее, чем хамить Правителю?! Вот выгонят нас отсюда на все четыре стороны, куда пойдем?

— Не выгонят! — хохотнул довольный собой Степка. Как же, самого Правителя эльфов носом в лужу потыкал! — А если и выгонят — тьфу на них всех! Охальники ушастые! Вон, к оркам подадимся — тебя ж приглашали!

— Точно, — кивнула я, — приглашали. В каком качестве, не напомнишь?

— Да-а-а, — почесал за ухом кот, — как это я позабыл, орки-то тоже на всю голову озабоченные! Ну и ладно — к гномам отправимся. Или ещё куда!

— Дурак ты, Степочка, — грустно сообщила я. В общем, слово за слово, но поругались мы знатно, и расстались очень недовольные друг другом. Кот демонстративно, чтобы только досадить мне, отправился в строго запрещенный карательный рейд по кухням противника. Неважно, что любые блюда со стола матушки Ала были к его услугам — во-первых, ворованное куда слаще, а во-вторых, зануда хозяйка нервничает и злится. Хо-ро-шо!

Махнув рукой на бессовестного кошака (а вот интересно, Степочка, что ты станешь делать, когда тебя всё-таки застукают на месте преступления и натравят сторожевую рысь?), я вытряхнула содержимое сундука на пол и отрыла ни разу не надеванный замшевый костюмчик: узкие штаны и рубаху с пышными рукавами и шнуровкой на поясе. А что? Должно сойти. Многие эльфийки щеголяли в похожих нарядах. Ну не в шелковое платье же мне влезать, на самом-то деле! По такому-то снегу!

Покряхтев, я все-таки справилась с неудобной шнуровкой, аккуратно переплела косу, натянула высокие сапоги, накинула на плечи теплую куртку. Кажется, все. Ох, чуть не забыла!

На этот раз я выпила полную порцию злополучного эликсира: и время принимать зелье пришло, и нервы хорошо бы успокоить, а то после содержательной беседы с Правителем меня до сих пор ощутимо потряхивало. Пока я брела по заметенной снегом дорожке к замку с башенками, снадобье успело начать своё действие, и в зал я ввалилась порядком оглушенная. О том, зачем моё присутствие на приеме понадобилось Эрвиэлю, я даже не задумывалась. Мало ли, зачем — он меня много куда вытаскивал. В его растрепанную голову порой приходили совершенно необъяснимые на первый взгляд идеи. Спорить я не решалась.

Как ни странно, в зале было полно народа. Обычно официальные приемы посещали только те, кому это было положено по долгу, так сказать, службы, да ещё какой-нибудь бедолага вроде меня, которого зачем-то пригласил лично Правитель. Но только не сегодня. В просторном помещении собралось не меньше полутора сотен эльфов. Ничего себе — даже все хранители Мастерства пришли, от поэтов до оружейников! И все старшие мастера! И все советники! Негромкий шелест голосов свидетельствовал о том, что Перворожденные коротали ожидание за любимым делом: судачили. Да уж, о себе ушастые лишнего слова не скажут, зато о других — с дорогой душой! Но: потихоньку, другому на ухо и с приличным выражением лица!

Слух у эльфов гораздо тоньше человеческого (ещё бы: с такими-то ушами!), так что разобрать, о чем шепчутся стоящие рядом нелюди, я и не пыталась. Но даже навалившееся на меня отупение не помешало мне заметить то любопытство, с которым они на меня посматривали. Похоже, уныло подумала я, наблюдательный юноша Сатиэль уже успел проявить чудеса болтливости. Ничего не скажешь, быстро! Вот что значит любовь к делу!

Мысли тяжело ворочались в моей одурманенной голове. Тут что-то намечалось, но вот что именно? Проклятое зелье не давало мне сосредоточиться. Всё, что я сумела сообразить, так это то, что мне стоит заныкаться в каком-нибудь углу, чтобы не возбуждать нездорового интереса к своей особе. Вздохнув, я стала пробираться подальше от входа, за спины собравшихся эльфов.

Внезапно шорох голосов замер, и одновременно я почувствовала, как под чьим-то пристальным взглядом на моем затылке зашевелились волосы. Осторожно, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, я обернулась. М-да… как будто его можно было привлечь ещё больше!

В дверях зала стоял Пресветлый Эрвиэль собственной персоной и задумчиво разглядывал меня, словно припоминая, кто я такая, откуда взялась и как тут очутилась. Из-за его плеча выглядывал соправитель Лансариэль. В отличие от невозмутимого Правителя, он выглядел раздраженным и таращился на меня с заметным неодобрением. Впрочем, все прекрасно знали, что соправитель очень холодно отнесся к моему появлению на землях эльфов. По его мнению, на ненавистных людей законы благодарности и гостеприимства не распространялись. Мне здорово повезло, что таких, как он, было совсем немного. Однако под его суровым взглядом я неизменно тушевалась, ощущала себя беглой каторжницей и торопилась куда-нибудь исчезнуть.