Смех безумца. Сейчас Фредрик прекрасно видел доктора. Фонарь стоял на полу. Лицо приобрело какой-то зеленый цвет. И руки тоже были зелеными. В одной руке зажата вязальная спица. Она медленно приближалась к лицу Фредрика.

Он ущипнул себя за ногу. Больно. И пальцы на ногах тоже шевелятся. В этот момент, когда Фредрик как раз собирался броситься на Эрвинга, на лице доктора появилось какое-то странное выражение. Он с ужасом смотрел на свою руку со спицей.

На ней сидел громадный черный скорпион.

Фредрик видел, как поблескивает панцирь отвратительного паука. Он видел, как на конце изогнутого жала открылась ядовитая железа и оттуда показалась капля яда. Через мгновение жало вошло в руку доктора Эрвинга.

Эрвинг заорал и отпрянул. Споткнулся о фонарь и уронил его. В усыпальнице наступила кромешная тьма. Фредрик выскочил из саркофага. Услышал вздох и стон: мечущиеся шаги. Он поднял и зажег фонарь. Эрвинг, пошатываясь, направлялся к выходу на галерею. Раздался нечеловеческий вой, и тело доктора покатилось по скользкому полу вниз.

Фредрик нашел доктора в самом низу шахты. Из ушей и рта шла кровь. Он неотрывно смотрел на стену перед собой. Его пальцы скрючились, и один, как коготь хищника, указывал на круг света от фонаря. Там, на границе света и тьмы, сидел скорпион. Сидел и смотрел, смотрел, как стекленеют глаза Эрвинга.

Доктор Эрвинг умер.

Фредрик спустился вниз, к подножию пирамиды. Остановился на мгновение у проволочной двери в шахту «The Pit». Прислушался. Тишина. Сеанс семейства Эдвардсов продолжался. И продлится, судя по всему, до рассвета.

Он внимательно осмотрел царапину от иглы. Рядом с пупком. Простая царапина.

В голове не было ни единой мысли. Из него словно выпустили весь воздух, как из шарика.

Он направился ко входу. Асхар был на посту.

— Min fadlak, Ashar, — удивительно спокойно произнес Фредрик, — быстро позвони в полицию. В пирамиде труп. И пятнадцать человек заперты в подвале. Ты потеряешь работу. Но еще более ужасная судьба ждет тебя, если ты не сделаешь, как я тебе велю. Понятно, Асхар? Немедленно звони в полицию!

Он отдал ошарашенному служителю ключ от замка и толкнул его. Араб со всех ног бросился вниз к отелю, что-то крича на бегу своим коллегам.

Фредрик Дрюм оглянулся. Посмотрел на величественную пирамиду. И начал свое восхождение. Вверх, вверх, вверх, все выше и выше. Становилось холоднее. Это было очень приятно. Фредрик глубоко и ровно дышал, взбираясь на вершину. Его глаза неотрывно смотрели на большую яркую звезду над верхней площадкой пирамиды. Именно туда он и направлялся.

На Сириус.

Большие красные цветки китайской розы почти скрывали от глаз ограду маленького парка у Музея восточных культур на площади Мидан Ахмет Махера. Парк был сделан в виде патио с красивым мраморным портиком при входе. Изящные ажурные вытянутые окна со свинцовыми стеклами стоящих вокруг зданий придавали дворику особую атмосферу старины. Здесь ощущалось дыхание давно прошедших времен. В центре зеленого газона был фонтан со скульптурой последнего фараона Египта.

Фредрик направился прямым ходом к фонтану и напился.

В ветвях олеандра за скамейкой, на которую он уселся, чирикали желтоголовые воробьи. Фредрик совершенно случайно обнаружил этот сказочный оазис в суете шумного города. Жара становилась невыносимой, было уже почти три часа дня, и он страшно устал.

К счастью, все позади.

Он пришел сюда из центрального управления полиции. Рано утром вошел он в это здание, бережно неся урну с прахом человека, выдававшего себя за Фредрика Дрюма. Но не бывшего им. Прах принадлежал безымянному наркоману из английского госпиталя. Урну, вместе с удивительно искусной копией своего паспорта, Фредрик получил в отеле «Небка». Они были присланы туда в соответствии с договоренностью из морга. Портье в очках со стеклами из бутылочного донышка, воззрился на Фредрика Дрюма как на приведение. И имел на то все основания.

Он рассказывал свою историю великое множество раз в разных кабинетах и разным полицейским. Была написана и подписана целая куча документов. Много рубашек пропиталось потом, и много было неуверенных улыбок. Масса бесед по телефону. Сначала его рассказ вызывал удивление и недоверие. У Фредрика было ощущение, что он разговаривает с косяком сардин. Но вот перед ним появился стакан с дымящимся чаем. И когда происшедшее во всей своей полноте и «красе» дошло до полиции Каира, радостным улыбкам, пожатиям, глубоким поклонам и искренней благодарности не было конца. С трудом удалось Фредрику избавиться и от сбежавшейся прессы.