– Не представляю, – покачал головой Гархаллокс, разглядывая Константина, – но я точно знаю о том, что снадобья из мира демонов очень опасны для человеческого духа.

– Если употреблять их с умом – нисколько.

– И не только снадобья… – немного помолчав, продолжил архимаг. – Даже просто посещения Темного Мира не проходят для людей даром. Слабые духом маги сходят с ума после одного-единственного визита в обитель демонов.

– Ты считаешь меня слабым духом? – изогнув левую половину сросшихся бровей, осведомился Константин.

– Я не считаю тебя слабым духом. Но я вижу, что ты изменился.

– Ты уже говорил это. Потрудись объяснить, что ты вкладываешь в эти слова.

Гархаллокс замолчал, опустив голову на пышную подушку бороды.

– Если ты хочешь напомнить мне об изменениях в моем облике, можешь не стараться, – предупредил его Константин. – Это естественные изменения, и меня они не страшат.

– Я хочу сказать тебе вовсе не об этом… – начал архимаг и прервался, потому Константин вздрогнул, резко обернувшись. – Что с тобой?

– Ничего… – промычал тот. – Показалось…

Ощущение того, что за ним кто-то наблюдает, все не оставляло Константина – теперь уже в мире людей. Это было уже необычно.

– Так вот, – выдохнув перед тем, как начать говорить, сказал Гархаллокс. – Я просчитал.

– Что ты просчитал? Выражайся яснее.

– Я все просчитал… Помнишь, ты с такой горячностью убеждал меня в необходимости именно умертвить тех пятерых членов Круга… тех пятерых из нас, которых ты не имел возможности проверить вместе со всеми?

Константин только улыбнулся.

– Ты говорил о недостатке времени и затратах магической энергии, – произнес архимаг.

– Я помню, что я говорил.

– Я не знаю твоих сил, и никто их не знает. Но я знаю, насколько я силен. Так вот, чтобы навестить поочередно всех пятерых и прочесть их мысли, мне хватило бы семи дней… А тебе! Ведь насколько ты могущественнее меня! Погоди, позволь мне говорить, не перебивай меня! – воскликнул Гархаллокс, увидев, что Константин пошевелился в кресле. – Ты бы вполне успел сделать это, и это не стоило бы тебе больших усилий. Ты просто… не пожелал поступить так.

– Я уже говорил тебе, – махнул рукой Константин. – Я не хотел ничего усложнять. Прямой путь самый короткий, это общеизвестно. Эти люди…

– Теперь их уже нельзя назвать людьми…

– Как тебе угодно – те, кого убили чернолицые, исполнят свои роли точно и безукоризненно. Потому что не их воля поведет их, а моя. А что будет с ними потом… мне вовсе не интересно.

– У нас слишком мало верных людей! – почти закричал Гархаллокс. – Не так важно захватить власть, как удержать ее!

– А в этом ты ошибаешься, – снова улыбнулся Константин. – Главное: изменить существующий порядок. О том, что будет потом, можешь не беспокоиться. Если бы ты, как я, смог познать и другие миры, кроме этого, ты понял бы, насколько слабы и ненадежны люди. Даже те, в крови которых кипит ненависть к Высокому Народу. Насколько слабы их тела и насколько короток век. Чтобы поддерживать нашу Великую Империю, мало людских сил.

Гархаллокса продрал озноб.

– Ты не забыл, старый друг, что мы строим Империю Человека для человека? – тихо выговорил он.

– Нет, я не забыл этого, – ответил Константин и усмехнулся, обнажив желтые заостренные клыки.

Принцесса медленно прогуливалась по дорожкам дворцового сада, пропуская меж пальцев тонко журчащую золотую цепь, Кай сопровождал ее, а двое рыцарей – северный и горный – следовали позади них на расстоянии в десяток шагов. Фрейлина Изаида шла сразу за принцессой и болотником.

Лития и болотник беседовали. Вернее, говорила одна принцесса, и речь ее напоминала золотое журчание цепочки, а Кай, сразу поняв, что ее высочество вовсе не нуждается в собеседнике, ограничивался односложными ответами. Только выговорившись, Лития подняла глаза на Кая.

– Однако вы немногословны, – произнесла она.

– Вы, ваше высочество, ждете от меня согласия с теми доводами, которые приводите, чтобы оправдать себя и сэра Эрла, – ответил болотник. – К чему говорить, когда и так все ясно? Вы были очарованы эльфами и не могли принимать самостоятельные решения. И сэр Эрл не смог принять верного решения. Дело сделано, ваше высочество. Я попросту не понимаю, к чему теперь обсуждать все, что случилось, и тем более – мучиться из-за этого. Ведь произошедшего уже не изменить. Наша беседа мутна и бессмысленна, она похожа на бесплодные попытки вычерпать реку дырявым кувшином.

Принцесса Лития даже запнулась. Она приоткрыла рот, и ее щеки вспыхнули. Изаида позади них негромко ахнула.

– Однако вы невежливы, сэр Кай, – нашлась наконец Лития. – Я впервые слышу такие дерзкие слова от рыцаря.

– Простите, ваше высочество, я не хотел вас обидеть. Но разве я сказал неправду?

– Пожалуй, что и правду, – помедлив, ответила принцесса, – но…

Она взглянула на Кая так, будто сейчас увидела его впервые. И вдруг коротко засмеялась.

– Удивительно, – проговорила она. – Почему это раньше я вас не замечала. Теперь я понимаю, что вы всегда были где-то рядом, и в тот момент… – Она опять запнулась. – Вы очень не похожи на других, сэр Кай.