— Ты сын своего отца, — спокойно ответил Говард.

— А кем был мой отец? Кроме того, что он был Родериком Андарой, колдуном.

На этот раз Говард ответил не сразу.

— Я… все тебе расскажу, — сказал он, но лишь после долгого молчания и как-то неуверенно. — Но не сейчас, Роберт. Не сейчас и не здесь. Это долгая история, а в данный момент у нас есть дела и поважнее. Когда мы отыщем обломки судна и найдем сундук…

— Ты тогда наверняка отыщешь еще какую-нибудь отговорку, — перебил я его.

Впрочем, мои нападки мне самому казались несправедливыми. На самом деле у меня не было никаких оснований сомневаться в дружбе Говарда и в его добрых намерениях, однако после того, как я провел целую неделю в бесплодных размышлениях, задавая себе массу вопросов, все еще остающихся без ответов, мне все это уже действительно надоело.

— Почему ты мне не доверяешь, Роберт? — тихо спросил Говард. Его взгляд был печальным. — Что еще я должен сделать, чтобы убедить тебя, что я на твой стороне?

— Ничего, — ответил я. — Тебе не нужно меня ни в чем убеждать, Говард, я в этом не сомневаюсь.

— Тогда перестань задавать мне вопросы, — сказал Говард серьезно. — Ты все узнаешь, когда придет время.

Я посмотрел на него, поднял руку и коснулся шрама на своем лбу.

— Это ведь имеет отношение к моей ране, не так ли? — тихо спросил я.

Говард промолчал, но уголок его рта слегка дернулся. Он, не выдержав моего взгляда, отвел глаза в сторону и начал нервно теребить свой серебряный портсигар.

— Это ведь не просто телесная рана, не так ли? — продолжал я. — Порез давно зажил, а мне все равно не становится лучше, и…

— Рана была воспалена, — перебил меня Говард. — В ней оказалось много грязи. Ты ведь сам слышал, что сказал врач.

Это была очередная отговорка. Врач, к которому меня привели Говард и Рольф, сказал то, что ему порекомендовалисказать, не больше и не меньше, и не надо было обладать моим даром отличать правду ото лжи, чтобы это понять. Говард был никудышным артистом.

— Чепуха, — тихо сказал я.

— Ты…

— Это бессмысленно, Говард. Не пытайся ввести меня в заблуждение. Когда меня коснулось это… это существо, со мной что-то произошло. С каждым днем я чувствую себя все хуже, и приступы слабости у меня не проходят, а, наоборот, мое состояние ухудшается. Что со мной случилось?

Я помолчал, выпрямился — теперь уже намного осторожнее — и в упор посмотрел на Говарда.

— Я смогу примириться с правдой, Говард, — сказал я тихо. — Тот зверь ведь не просто поранил меня. Когда он меня коснулся, со мной что-то произошло. Что это было? Своего рода отравление?

Говард чуть заметно кивнул. Он нервно раскрыл свой портсигар, зажал губами одну из своих тонких черных сигар и подошел к камину, чтобы прикурить от тлеющей головешки. Затем он повернулся и посмотрел на меня. Его лица почти не было видно за плотным серо-голубым облаком табачного дыма.

— Да, — сказал он. — Но не такое, как ты думаешь. Я не могу тебе этого объяснить, во всяком случае не могу этого сделать сейчас и здесь, но я…

— А почему не можешь? — перебил я его.

— Да потому что я, черт возьми, и сам этого не знаю, — вдруг вспылил он, — Говард вдруг быстрыми шагами подошел к кровати, наклонился надо мной и начал взволнованно размахивать раскуренной сигарой так близко от моего лица, что я инстинктивно отшатнулся назад. — Черт побери, парень, я бы с радостью тебе помог, но я просто не в состоянии это сделать! Когда твой отец в свое время подвергся нападению одного из ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ, я тоже был бессилен. Он тогда сам себя вылечил, и лучше не спрашивай меня, как. Ведь он был магом, имел соответствующие книги. А я не маг, и магических книг у меня нет.

Говард отступил назад, затянулся сигарой и закашлялся. Он вдруг показался мне очень изнуренным, словно эта короткая вспышка отняла у него все силы.

— Значит, я… умру? — спросил я.

Я был совершенно спокоен, и не только внешне. Когда человек целую неделю валяется в постели и явственно чувствует, что ему с каждым днем становится не лучше, а все хуже и хуже, то ему в голову начинают лезть всякие дурные мысли.

— Глупости, — выпалил Говард. — Ты молодой и сильный и не умрешь от какой-то там царапины. Но ты должен быть терпеливым. Я сделаю все, что в моих силах, хотя вряд ли смогу сделать многое. Если бы нам все-таки удалось отыскать это чертово судно!