Шрифт:
— Да постой же! — И чья-то сильная рука больно ухватила за плечо.— Да постой же! — повторил голос.— Это я, Симон!
— Симо-он! — простонал Теренций и, пошарив руками в темноте, уже падая, ухватился за шею Симона.
Глава восьмая
Последние несколько месяцев были ознаменованы энергичной деятельностью Нерона. Он несколько раз выступал в сенате, дважды ездил в провинцию инспектировать войска (даже побывал там, где проходила линия соприкосновения римских войск с парфянами). Это был совсем другой Нерон, даже Поппея смотрела на него с уважением. В отсутствие императора она поначалу мучила Никия своими приставаниями — заставляла его заниматься с нею этим по нескольку раз в день, но потом вдруг словно бы охладела к нему: смотрела безразлично, не принимала.
Никий был рад — ее желания утомили его и, разговаривая теперь с Нероном, он чувствовал себя значительно свободнее. Но прошло время, и он ощутил, что ему не хватает Поппеи и что ему почему-то неприятно видеть ее рядом с императором. Дошло до того, что она стала сниться ему почти каждую ночь. Он стонал, метался, внезапно просыпаясь, шарил по простыне руками, потом долго не мог заснуть — ругая Поппею, не в силах отогнать ее образ, постоянно стоявший перед глазами.
Не выдержав этой пытки, как-то, улучив минуту, когда она осталась одна, Никий сказал ей с мукой на лице:
— Я не могу без тебя! Что случилось, Поппея?
Она посмотрела на него холодно:
— Разве Нерон не похвастался тебе, что я зачала и ношу под сердцем,— она приложила ладонь к животу,— его ребенка?
И больше ничего не добавила, отвернулась и стала как статуя. Он постоял некоторое время, с просительным выражением лица глядя на нее, потом поклонился будущей жене императора и ушел.
Нерон сказал ему, лишь только вернулся из очередной поездки:
— Я хочу жениться на Поппее, Никий. Она родит мне сына.
— Да, император.— Никий опустил глаза.
— Ты меня плохо понял,— проговорил Нерон с каким-то особенным выражением, так что Никий вздрогнул.— Ты меня плохо понял, я сказал, что хочу жениться на Поппее.
Теперь Никий понял. Он поднял взгляд, прямо посмотрел в глаза Нерону и кивнул утвердительно:
— Прости, принцепс, я внимательно слушаю тебя.
Нерон прошелся по комнате из угла в угол, потом сказал резко и сердито, что у него есть сведения, будто Октавия изменяла ему. Он остановился перед Никием:
— Ты знаешь, с кем? Говори.
Никий задумался на некоторое время, перебирая в уме возможных претендентов. Нерон терпеливо ждал.
— Дорифор,— наконец произнес Никий.— Это Дорифор.
— Дорифор? — удивленно переспросил Нерон и добавил, пожав плечами: — Но ты же знаешь, что он...
Нерон не договорил, удивление так и не исчезло с его лица, а Никий сказал спокойно:
— Ну и что, принцепс? Ведь они могли заниматься этим в какой угодно форме, вряд ли Дорифор посмел бы отказать Октавии. Кроме того, Дорифор — префект Мизенского флота, ты сам назначил его.
— Я тебя не понимаю,— поморщился Нерон.
— Мизенский флот — большая сила. Это не толпа, которая громила статуи Поппеи и восхваляла Октавию. Если бы офицеры Мизенского флота...
— Достаточно,— остановил его Нерон,— не продолжай, я все понял.— И, пройдя к столу и опершись на него руками, сказал, не оборачиваясь: — Я никогда не доверял ему. Действуй, Никий.
Когда-то грек Дорифор был любимцем и любовником Нерона. Однажды император потехи ради решил жениться на нем и даже справил настоящее свадебное торжество. Никия тогда еще не было в Риме, и он знал обо всем таком только из разговоров придворных. Дорифор ему никогда не нравился. Он был напыщенным, высокомерным и, кажется, откровенно тупым. Красота его казалась Никию какой-то болезненной.
Но Нерон питал к нему слабость и, когда его заменила Поппея, Дорифора назначили префектом Мизенского флота. Назначение это вызвало ропот и среди офицеров, и среди сенаторов, но император настоял на своем. Он даже придумал на этот счет шутку, и сам радовался ей больше всех:
— На флоте нечего делать женщинам, а наш Дорифор, как известно, их и не жалует!
Больше всего, по понятным причинам, Дорифора не любила Поппея, и со времени своего назначения он ни разу не появился при дворе.
Никий сам отправился в Мизены. Дорифор не изменился, остался таким же напыщенным и глупым. Встретил Никия высокомерно, будто не Никий, а он все еще был любимцем императора. Впрочем, Никий сбил с него спесь довольно быстро, сказав, что император недоволен им и послал Никия сообщить, что он смещается со своего поста. А кроме того, необходимо проверить сведения о злоупотреблениях, имевших место среди офицеров Мизенского флота. И если эти сведения подтвердятся, Дорифор будет предан суду.
— А тебе известно,— добавил Никий в конце своего сообщения,— какое наказание в таких случаях выносит суд?