Радогор, так же, как и она, в одежде пристроился на край лавки рядом с ней и спит, неловко подвернув руку под голову. Пошевелить не посмел, так и промучился на одном боку.

«Растележилась, колода!» - Выругала она, озлившись, себя. И бережно, чтобы не потревожить, коснулась губами его щеки. И снова сердце сжалось, в памяти ожили те двое, в лодке. И их сцепленные побелевшие пальцы. Но как не осторожен был ее поцелуй, Радогор тут же открыл глаза, словно и не спал.

– Заболтались мы. Не заметил, как и уснул. Пригрелся…

– Разбудить нельзя было?

Ответа ждать не стала. Осыпала его лицо торопливыми поцелуями, зарылась руками в мягкие пушстые волосы.

– Что с тобой, Лада? Или опять во сне что привиделось?

– Как вспомню тех двоих на реке, так сразу слезы из глаз бегут. И мне бы жизни не было, если бы не встретила тебя. Так бы и прожила, промаялась свой век, счастья не изведав.

– Встретила же. – Успокаивая, провел ладонью по спине. – Спи, Ладушка. Рано подниму.

Притянул ее к себе и она с готовностью укрылась под его широкой ладонью, облегченно вздохнув.

– До сих пор живу, как во сне. И боюсь, кончится сон, а тебя нет. И уревусь вся. Потрогаю, вот он ты. Рядом. И смотрю, смотрю на тебя и насмотреться не могу. И снова реву, но уже от счастья.

– От счастья не плачут. – Проговорил Радогор, засыпая.

– Еще как плачут. Даже ревут! И те, двое, смотрели в глаза друг другу, и плакали.

– Это дождь.

– И вовсе даже не дождь. – С обидой возразила Влада, устраиваясь удобнее на его плече. – Или я не знаю, где дождь, а где слезы.

Восход встречали уже в седлах.

 Вырвавшись из города, Влада повеселела. Вдохнула полной грудью густой лесной воздух и звонко засмеялась.

– Одичала! В лесу, как дома.

– Только коня не торопи. Нам ехать еще не одни сутки. Ратимир с ребятами коней загнали, а в пути были почти седьмицу. Нам же коней менять не где. Долго нужны будут. – Охладил ее пыл Радогор, посмеиваясь.

Придержала свою лошадку, приноравливаясь к бегу его коня и приоткрыла губы в белозубой улыбке.

– И все то тебе, Радо, надо наперед угадать.

– Не в гости едем…

Упрямо тряхнула головой и рассмеялась.

– А вот и в гости. К Смуру едем.

Спорить не стал. В гости, так в гости. Но что – то показалось ей подозрительным в его словах. Наклонилась к нему, свесившись с едла, и заглянула в глаза.

– Но в трактирах больше останавливаться не будем. – Решительно заявила она. – Я еще и ленты ольхе не повязала.

И с этим спорить не стал, чем развеселил ее еще больше. Так и ехали с короткими остановками несколько дней. Останавливались на ночь, сворачивая с дороги, съедали ужин при свете костра и засыпали в густой траве до рассвета. А с рассветом снова садились в седла.

– Радо, а где вран? Или тоже с бэром у Ратимира в Верхнем городе остался?

– Там… - Неопределенно кивнул он головой. И сухо посоветовал. – Одела бы ты, Лада, бронь. Спокойней будет.

– Кого бы нам боятся? – Безбоязненно отмахнулась она, не замечая его озабоченного лица. – Стану я плечи мять…

– Торги близко. От кого бы иначе Ратимир лодии берег? – Пояснил Радогор и настойчиво потребовал. – Одень кольчугу.

Когда он начинал так говорить, в спор с ним было лучше не ввязываться. И Лада, скрывая недовольство, согласилась.

– Остановимся, тогда и одену.

– Сейчас!

Загородил конем дорогу и выпрыгнул из седла. Распустил вязки переметной сумы и достал кольчугу с шеломом.

– Снимай меч!

Лада засопела, не скрывая обиды, сняла перевязь с мечом, пояс с ножом и наклонилась к нему, щекоча лицо волосами. Сам натянул через голову на нее кольчугу и одел шелом.

– Вот теперь и впрямь дева – поляница. – Удовлетворенно произнес он, когда она закинула за плечи меч и затянула пояс. – Угадали мастера одежку.

И делая вид, что не замечает обиды на ее лице, сел в седло.

Дорога снова отвернула в сторону и скоро между деревьями показалась река.

– И кого, спрашивается, надо было бояться? – Вытягиваясь на стременах, проворчала она.

Но и в этот раз Радогор предпочел промолчать.

А дорога то прижималась к реке, выползая на самый берег, то снова уползала в лес, путясь между деревьями. Несколько раз Радогор тянулся рукой к рукояти меча, и всякий раз она останавливалась, не дойдя до нее. Видя его беспокойство, начала тревожиться и Влада, спиной чувствуя на себе злые, холодные взгляды.