— Хорошо, мы подумаем, куда вас определить. Приходите завтра к 9 часам. Я сообщу, где вы будете работать, и познакомлю с вашим начальником. А пока идите в отдел кадров и оформляйтесь.

На следующий день Сосновский познакомил меня с полковником Нырковым.

— Вот вам, Григорий Гаврилович, пополнение. Он будет у вас работать постоянно. Инженер, человек с перспективой. По специальности радист, но можете использовать его и по автоматике.

Под диктовку Ныркова я написал заявление на выдачу пропуска и пошел к начальнику по охране режима полковнику Рощину. Вопреки ожиданиям, он со мной не беседовал, подписки не взял и отправил меня в бухгалтерию.

Там выяснилась неприятная для меня новость: оклад техника — 1200 рублей. Когда я попросил объяснения у Сосновского, он, не моргнув глазом, сказал:

— В Управлении сами не знают, что пишут: денежные фонды перерасходованы, а по штатному расписанию по вашей должности вилка — 1200–1400 рублей.

— Я пойду к начальнику объекта…

— Приказ именно он и подписал, так что идти к нему не стоит. Пишите жалобу Егорову, — с олимпийским спокойствием посоветовал Сосновский.

Но когда я пошел к Филиппову, он деланно удивился и сказал:

— Ничего подобного. Ставка у вас 1400 рублей, я сам сегодня подписал приказ.

Присутствующий при этом Сосновский не проронил ни слова…

К вечеру я получил пропуск на право вхождения в производственную зону и некоторые сооружения. В пропуске красовалось несколько резиновых штампиков: танк, звезда и телефон.

Встретивший меня Нырков спросил:

— Получили пропуск? Значит завтра с утра — на работу.

Комендант общежития, женщина с редкой фамилией Талантова, поселила меня в финский домик. Здесь уже жили наши ребята, среди которых оказался еще и Пересторонин. Домик имел большую застекленную веранду, все удобства, приличную мебель, радиолу и телефон. Мой почтовый адрес оказался: Новгород (областной), п/я 18.

На работу в производственную зону нас доставил красный автобус. Еще два ряда колючей проволоки вдоль взрыхленной полосы земли, КПП и снова сосновый лес на невысоких холмах.

Автобус останавливается у здания, огражденного очередным витком колючей проволоки. Сдаем пропуска часовому. В просторном тамбуре вынимаем все металлические предметы и кладем их в персональные ящики.

В большом высоком зале стоят несколько изделий в разной степени готовности. Это и есть сборочные площадки, на которых мне предстоит работать. Но полковник Нырков так не думает и, лукаво подмигнув голубыми глазками, говорит:

— Начнем мы с вами с самой важной и ответственной работы — заполнения формуляров на блоки изделий. Заполняя формуляры, вы в полном объеме представите весь комплекс работ, познакомитесь с новинками и привыкните к документации. Идите и помогайте Келеберденко.

— Тебя бросили на формуляры? — встретил меня Келеберденко. — Это у деда такая привычка — сажать новичков на эту писанину. Работа страшно нудная, но ответственная. Особенно — вносить изменения и собирать под ними подписи. Думаю, что с твоим приходом я от этой тягомотины освобожусь и пойду на сборку.

А в это время члены сборочной бригады взялись за цепи подъемных устройств. Эта ручная работа сохранилась и здесь. Видимо, устарелые инструкции и перестраховка оказались пока сильнее технического прогресса. А потому по всем трем степеням свободы груз по-прежнему передвигали три человека, умело орудуя отполированными до блеска цепями.

Стоящий на цепях Мухлынин смеется:

— Видели бы эти цепи американцы…

— Засмеяли бы, — подхватывает Нырков, — сказали бы: «Совсем обнищали русские — моторы поставить не могут». Но ничего, яйца молодые — выдержат.

Только после первого дня работы и разговоров с товарищами мне стало ясно, куда меня отправили разгневанные полковники из Управления.

Попал я на один из арсеналов, где собирались и хранились в боеспособном состоянии первые атомные бомбы Советского Союза. Таких арсеналов в те годы было семь. Разбросаны они были по территории всей страны: Закарпатье, Подмосковье, Новгород, Свердловск, Дальний Восток. Все они были в ведении Министерства среднего машиностроения (МСМ). Начальниками арсеналов с легкой руки Берии назначались начальники областных управлений КГБ. Так полковник Филиппов Б. Н. был раньше начальником КГБ по Иркутской области. Его дальнейшая судьба такова: после Новгорода в 1958 году он был направлен на Урал, получил генерал-майора и умер в Свердловске-45. В 1958 году арсеналы и сборочные бригады были переданы из МСМ в Министерство Обороны. В свои лучшие годы количество арсеналов достигало 25, а количество сборочных бригад — 75. Одной из первых сборочных бригад руководил мой нынешний начальник — полковник Нырков Г. Г.

По вполне понятным причинам фотографий подземных арсеналов нет, поэтому их заменяют рисунки автора. 1956 г.

Личность Лаврентия Павловича Берии неотделимо связана с созданием советской атомной бомбы. Он был председателем Спецкомитета, созданного 20 августа 1945 года Государственным Комитетом Обороны для решения проблем Атомного проекта. Под его руководством строились промышленные предприятия по добыче, обогащению и переработке плутония. Он пристально следил за проведением конструкторских работ и изготовлению советских атомных бомб. Он же поставил во главе атомных арсеналов своих верных людей из КГБ.