— Гермиона, — позвал он ее странно-отчужденным голосом, — о чем ты думаешь?

Она вздохнула:

— Все эти годы с Дурслями… Было бы совсем неудивительно, если бы ты вырос эгоистичным, себялюбивым. Или злобным и мстительным. Но ты не такой: ты редко сердишься, имея на то полное право, ты не жалеешь себя. У тебя было такое детство, что ты мог стать совершенно ужасным человеком, — а вместо этого ты стал самым лучшим из всех, кого я знаю. Ты сам сделал себя таким человеком. Я имею в виду то, что сказала тебе на первом курсе: ты великий волшебник, но ты прекрасный человек, а это куда важнее. Я восхищаюсь тобой, Гарри. И всегда тобой восхищалась.

Он склонил голову, и она не заметила выражения, скользнувшего по его лицу:

— Нет, — сипло произнес он, — я вовсе не так хорош, как ты…

Она рассмеялась:

— Так ты помнишь, — она шагнула вперед, и он, вскинув голову, взглянул на нее. Она легонько коснулась его лица, и он устало прижался щекой к ее раскрытой ладони. — Я так волновалась за тебя, я не хотела, чтобы ты знал, что я плакала.

— Я знаю, — тихо произнес он. — Ты была первым человеком в моей жизни, который плакал от любви ко мне.

Она покачала головой:

— Уверена, что не первым.

— Первым, которого я помню, — он крепко сжал ее запястье. — Не знаю, что бы я делал без тебя? Что бы?

Его тон напугал её, она пыталась заглянуть ему в глаза, но он обессилено прильнул к её плечу и спрятал от неё свое лицо. Она поцеловала его куда смогла дотянуться — в висок — черные волосы закрыли его лицо и скользнули под ее пальцами. Мягкие волосы, похожие на черный шелк.

— Гарри, — прошептала она, — ты никогда не должен покидать меня. Никогда.

Она почувствовала, что он вздрогнул под ее руками, поднял голову с плеча и улыбнулся. Сама не зная почему, она не смогла до конца поверить этой улыбке.

— Я знаю, — произнес он, — однако мне надо на тренировку. По-моему, мы не слишком подготовлены к сегодняшнему матчу и мне… нужно идти.

— Ладно, — она отпустила его. — И — больше ничего?

Он покачал головой:

— Нет. А ты — что ты хотела мне сказать?

Она сглотнула комок в горле:

— Ничего. Просто…

— Что?

— Я уже не увижу тебя до игры, — соврала она, проклиная себя, — удачи.

Он взглянул на нее, видя, что она что-то скрывает, присмотревшись к нему, она ощутила то же самое. Пропасть все еще стояла между ними — и не было моста, чтобы пересечь ее. Склонившись, он коснулся губами ее щеки:

— Увидимся.

— Увидимся, — прошептала она и зажмурилась, чтобы не видеть, как он уходит.

— Думаю, об этом все, — Рон перевернул пергамент, поднял глаза и кашлянул. — У кого есть вопросы?

Пенси Паркинсон подняла руку:

— А что насчет наших альбомов? — спросила она, и вращающийся круг стал зеленым.

Рон с недоумением посмотрел на нее, а потом снова опустил глаза к пергаменту на столе.

— Альбомов?

— Выпускных альбомов, — пояснила Гермиона, едва удержавшись от того, чтобы похлопать его по руке. Бедняжка, где он витает? — мелькнуло у нее. В последнее время ему было нужна уйма времени, чтобы сосредоточиться и, похоже, он совершенно забыл про Таинственных Волшебников — игру, в которую семикурсники решили поиграть под Рождество: каждый должен подарить подарок тому, чье имя определит жребий. По счастью, Пенси Паркинсон принесла коробочку с кусочками пергамента и таким образом спасла ситуацию. — Мы должны что-то решить с дизайном наших выпускных альбомов — ведь это немаловажно.

— О, точно, — Рон тыльной стороной руки потер свои глаза. Судя по всему, ему совершенно не хотелось здесь находиться. Гермиона перевела взгляд на помирающего со скуки Джастина Финч-Флетчли и на трудолюбиво обсасывающую сахарное перо Падму Патил. Рядом с ней на стуле развалился Драко — как всегда. Словно почувствовав, что она смотрит на него, он поднял глаза, и их взгляды пересеклись. Он подмигнул ей. Гермиона улыбнулась. Только половина ее мыслей была занята проблемами собрания.

— Нам нужен девиз, который будет выгравирован на обложке… По традиции каждый класс выбирает свой собственный девиз. Ну, у нас есть куча времени, чтобы обдумать, но если у кого-то есть предложения… — Рон, заметив переглядывания Гермионы и Драко, приподнял бровь. — Малфой? Есть мысли?

— Что? — слабо улыбнулся Драко. — Ну, в моей семье куча девизов, однако не думаю, чтобы они кого-то заинтересовали.

— А ты попробуй, — недружелюбно предложил Рон.