А этот глазенки свои похотливые прикрывает. Ну, что ж, повезло тебе в прошлый раз, гад, так в этот не рассчитывай! Ярость так и бурлила во мне, я ее сама испугалась. Испугалась тех мыслей, что в голове возникали. Разве я способна на такую жестокость?

А боров, увидев мое замешательство, не медля, сбил меня с ног и со всего размаху саданул по лицу. Звезды так и полетели перед глазами, а зубы на пол. Кровь потекла теплой струйкой по распухающей коже. Верзила полюбовался своей работой и еще раз вмазал, для пущего эффекту. Хорошо у него получается, у подонка гигантского. Подмял меня опять под себя и хихикает противно.

— Ты, сука, у меня еще за первый раз получишь! Зря очнулась. Чего тебе там не сиделось, крутила бы лямуры со своим дохтуром?

Вонючее дыхание ударило в нос, что я чуть сознание не потеряла. Голова кругом. Сосредоточиться не могу. Только один образ в голове — полуразрушенный Зал Советов и все, кто вошел в мою жизнь недавно, покорив меня начале своей оригинальностью, а потом вошедшие незаметно в мое сердце. Так быстро вошедшие и так быстро покорившие. Вспомнила Солнце и вспомнила, кто я. За окном была ночь. Но ведь звезды тоже Светила. Вдохнула их неяркий свет и ожила, наполнившись чужой далекой энергией.

Он не ожидал, что это произойдет снова. Верзила опять отлетел к стене и свалился, как тряпка на пол, больше не очнувшись. В палату влетели те двое, но не успели. Потому что я знала сценарий. Более того, я сценарист, режиссер и продюсер! Я плачу, мальчики! И я вас сегодня танцую!

Занесла руки для удара и поняла, что не страх одиночества мне нужно было преодолеть. А боязнь ответственности, что свалилась на меня. Страх оказаться трусихой. Хотелось легкой жизни? Но, уж, бери, какую дают, пока есть в наличии. Стены больницы зашипели, и нехотя растаяли, осыпавшись песком.

Я опять очнулась в Пустыне на песке. А он горячий, как камни в бане на печи. Спасает только одежда. Вот бред-то! Привидеться такое!

Как пить хочется. В очередной раз поняла, что в жизни ничего просто так не происходит. Если меня сюда занесло, значит что-то я из этого должна вынести. И чем больше у меня комплексов и идеализаций, тем больше меня здесь будут пинать и избивать. Кстати, на счет избивать. Ощупала свое лицо и была несказанно рада тому, что кровь мокрым подтеком осталась на щеке, синяк распухал с каждой секундой, но хоть зубы на месте. Но один все же шатается. Жаль, что эти уроки, смысл которых надо понять, так тяжелы, жарки и по-другому я их усвоить не смогла бы. Почему бы этому смыслу не свалиться мне на голову, а я бы в это время лежала бы на побережье под пальмами, а бирюзовая водичка плескалась бы где-то рядом. Почему испытания должны быть непременно тяжелыми, непроходимыми? Почему надо брести по этой безжизненной земле? С чего Пустыня взяла, что теперь расправившись с этой моей надуманной проблемой, я теперь буду на сто процентов ответственной и перестану убегать, когда страшно. Убежать легче всего, а я никогда тяжелых путей не искала!

Видимость стала немного лучше. Ветер стих что ли? Пыль и песок осели, и выглянуло Солнце. Здесь оно так похоже на расплывающееся пятно, как отражение на воде. Но я так рада была видеть это расплывчатое пятно!

Вода! Там, впереди или озеро, или море. Воды целая куча, песчаного горизонта не видать. А если эта замечательная, сверкающая вода — еще одна иллюзия? Меня привяжут к стулу и поставят передо мной таз с ледяной жидкостью? Жестоко! Но ладно, все равно в ту сторону шла. Как трудно удержаться и не побежать. Если вода настоящая — не убежит, а если глюк — зачем силы тратить? И так вон уже хромая, косая и не понятно, какая. Чем ближе я подходила, тем явственнее чувствовала бриз, который слегка раздражал и щипал порез на щеке и запах присущий только морю. А вон там пальмы! Пустыня решила поиздеваться надо мной?

— Может тогда и смысл этого веселого путешествия мне на голову прямо сейчас скинешь?

Крикнула я от досады, будучи уверенной, что вода мне только видится. Голос вылетел струдом, скрипучий и ненастоящий, но он ко мне вернулся. Три дня молчать — это подвиг и пытка. Но все же пожалела об этом. Голосовые связки, что мне так старательно Витор раскромсал, только начали восстанавливаться и я своим несдержанным поведением только разбередила рану. Схватилась за горло от боли, а потом вспомнила о синяке на все лицо. Мне еще долго нельзя будет орать, строить смешные рожи и вообще использовать мимику в качестве выражения чувств, если хочу, чтобы синяк скорее прошел. А почему, собственно говоря, в Пустыне не может быть моря? Может ведь. На Земле же есть. Как мираж может выглядеть так реалистично? И ведь он даже не отдаляется с моим приближением, вот он уже, руку только протянуть. Но "смысл" мне на голову не свалился, значит и вода ненастоящая.

Подошла к самой кромке. Вот она, плещется прямо у ног. Я сняла платок с головы и разулась. Села на теплый (не горячий!) песок и медленно протянула уставшие ноги к воде. Восхитительная прохлада! Как настоящая. Если это помешательство, то я не против, раз уж оно такое приятное, свежее и мокрое. Разделась полностью, осторожненько умыла ноющее лицо и плюхнулась в воду. Счастливее я еще не была никогда в жизни. Плескалась, наверное, полчаса не выходя. Никак не могла насладиться до самых краев. Вода принимала тело, как часть себя, я растворилась полностью. Выползла на песок, упала на спину и так бы лежала, если бы меня не прервали.

— Понравилось?

Я от неожиданности подпрыгнула на пол метра точно. Наверное, со стороны это смотрелось смешно, но мне тогда было не до смеха. Я уже после пережитой одной приятной встречи с моими страхами, да еще одна голая в пустыне, где, по идее, кроме меня никого быть не должно. А тут, на тебе. Еще один глюк нарисовался. Взрослый мужик с мечем и дубиной. Ну, не дубиной, а палкой. И все же! Замечательно! Он швырнул мне мою одежду, отвернулся, а я лихорадочно стала весь этот грязный пыльный бардак натягивать на себя.