– Звучит не слишком убедительно, Франки.

– Почему?

– Ну, во-первых, я ничего не видел.

– Хорошо, но он-то откуда мог это знать.

– Но если бы я и впрямь его видел, я сказал бы об этом во время следствия.

– Да, верно, – неохотно согласилась Франки. Она немного подумала и продолжила:

– Возможно, он решил, что ты видел что-то важное, чему просто не придал значения. Звучит диковато, но ты понял, о чем я?

Бобби кивнул.

– Да, понял, но мне почему-то кажется, что дело не в этом.

– Во всяком случае, твое отравление наверняка связано с падением со скалы. Ты очевидец.., ты первый, кто его обнаружил…

– Томас тоже там был, – напомнил ей Бобби. – И однако, его никто не попытался отравить.

– Погоди, еще попытаются, – весело сказала Франки. – А возможно, уже пытались, да не вышло.

– Мне кажется, все это притянуто за уши.

– А по-моему, тут есть своя логика. Если в таком стоячем болоте, как Марчболт, случаются сразу два престранных события.., погоди-ка.., было же и третье.

– Это какое же?

– Работа, которую тебе предложили. Событие, разумеется, менее значительное, чем первые два, но, согласись, все это странновато. В жизни не слышала, чтобы какая-нибудь иностранная фирма специально подыскивала ничем не отличившихся бывших морских офицеров.

– Ты, кажется, сказала, ничем не отличившихся?

– Тогда ведь ты еще не успел попасть в Британский медицинский журнал. Хватит об этом. Ты лучше слушай меня дальше. Ты видел что-то, что не предназначалось для твоих глаз, или, по крайней мере, так думают они (кто бы они ни были). Итак. Сперва они пытаются тебя сплавить и предлагают работу за границей. Но – сорвалось, и они делают попытку окончательно с тобой разделаться.

– Не слишком ли круто, а? И потом, ведь они рисковали?

– Безусловно, рисковали, но убийцы всегда отчаянно безрассудны. Чем больше они убивают, тем больше им хочется убивать.

– Как в «Третьем пятне крови», – подхватил Бобби, вспомнив одну из своих любимых книжек.

– Да, и как в жизни тоже… Возьми хоть Смита [15] и его жен, или Армстронга [16] , да мало ли еще кого.

– Но, Франки, что такого, по их мнению, я мог увидеть?

– Вот в этом-то и загвоздка, – заметила Франки. – Речь, разумеется, не о том, что ты видел, как его толкнули, – об этом ты сказал бы следователю. Что-то кроется в самом покойном. Возможно, у него было родимое пятно, или двойные суставы на пальцах, или еще какая-нибудь особая примета.

– Как я понимаю, ты мыслишь по доктору Торндайку [17] . Но ничего такого быть не могло, ведь, если бы я что и увидел, полиция это приметила бы тоже.

– В самом деле. Что-то не сходится. Трудная задачка, а?

– Все это, конечно, замечательно, – сказал Бобби. – И я сразу чувствую себя таким важным и значительным, но, боюсь, твоя версия едва ли подтвердится.

– Погоди, еще как подтвердится, – сказала Франки, вставая. – Ну да ладно, мне пора. Ты не возражаешь, если я навещу тебя и завтра?

– Еще бы! Шутки сестер чересчур однообразны. Кстати, ты что-то слишком быстро вернулась из Лондона?

– Дорогой мой, я, как услышала про тебя, сразу кинулась обратно. Это так лестно – когда твоего приятеля травят таким романтическим способом.

– Не уверен, что морфий – это очень романтично, – сказал Бобби.

– Значит, до завтра. Поцеловать тебя можно?

– Я вроде не заразный, – сказал Бобби ободряюще.

– Ну что ж, тогда завершу свой визит к болящему, как положено.

Она легонько его чмокнула.

– До завтра.

Едва она вышла, явилась сестра с чаем.

– Я часто видела ее фотографии в газетах. В жизни она совсем другая. И конечно, видела, как она разъезжает в своем автомобиле, но чтобы вот так, лицом к лицу, – ни разу с ней не встречалась. Она нисколечко не заносчивая, правда?

– О да! – ответил Бобби. – Заносчивой я бы ее никогда не назвал.

– Я так и сказала старшей: такая, мол, она простая.

Нисколечко не задирает нос. Совсем, мол, вроде нас с вами, так и сказала.

В душе Бобби яростно протестовал против последней фразы, но промолчал. Сестра, поняв, что он не расположен к беседе, разочарованная вышла из палаты.

Бобби остался наедине со своими мыслями.

Он допил чай. Потом принялся размышлять, насколько вероятна версия Франки, и в конце концов с сожалением решил, что нет – все-таки невероятна. Потом огляделся, раздумывая, чем бы еще заняться.