Эта карточка и костюм лорда Марчингтона произвели должное впечатление на горничную. Ей и в голову не пришло, что Бобби заявился, чтобы продать какие-нибудь миниатюры или навязать страховой полис. Его ввели в роскошно обставленную гостиную, и вскоре туда пришла миссис Ривингтон, роскошно одетая и подкрашенная.

– Прошу извинить за беспокойство, миссис Ривингтон, – сказал Бобби. – Но дело довольно срочное и мы хотели избежать проволочек, неизбежных при переписке.

Чтобы какой-нибудь поверенный хотел избежать проволочек… Это было так не правдоподобно, что Бобби вдруг испугался, как бы миссис Ривингтон не заподозрила обмана.

Но ум миссис Ривингтон определенно уступал ее красоте, и ей можно было наплести все что угодно.

– Ах, пожалуйста, присаживайтесь! – сказала она. – Мне как раз только что звонили из вашей конторы, что вы сюда едете.

Бобби мысленно поаплодировал Франки за этот штрих, завершающий их блестящую выдумку.

Он сел и постарался принять вид истинного правоведа.

– Я по поводу нашего клиента, мистера Алана Карстейрса, – сказал он.

– Вот как?

– Он, возможно, поминал, что мы представляем его интересы.

– Поминал? Да, как будто поминал, – сказала миссис Ривингтон, широко распахнув огромные голубые глаза. Она была явно из тех женщин, которые легко поддаются внушению. – Ну как же, я о вас знаю. Вы представляли интересы Долли Мэлтрейверс, когда она застрелила этого ужасающего портного, верно? Вам, наверно, известны все подробности?

Она посмотрела на него с откровенным любопытством. Бобби подумал, что у нее, пожалуй, нетрудно будет все выведать.

– Нам известно многое, о чем в суде вы никогда не услышите, – улыбнувшись, сказал Бобби.

– Да уж наверно. – Миссис Ривингтон посмотрела на него с завистью. – Скажите, она правда.., я хочу сказать, она была одета, как говорила та женщина?

– Показания были очень противоречивы, – с серьезным видом ответил Бобби, многозначительно прищурив глаз.

– А, понятно, – в восторге прошептала миссис Ривингтон.

– Что до мистера Карстейрса, он уехал из Англии совершенно неожиданно, вы это, вероятно, знаете? – сказал Бобби, чувствуя, что уже добился ее расположения и теперь можно продолжить расспросы. Миссис Ривингтон помотала головой.

– Он уехал из Англии? Вот не знала. Мы довольно давно не виделись.

– Он вам не говорил, долго ли он собирался тут пробыть?

– Сказал, что недели две, а возможно, дольше – полгода-год.

– А где он жил?

– В «Савойе».

– И когда же вы его видели в последний раз?

– Недели три назад или, может быть, месяц. Точно не помню.

– Однажды он, кажется, ездил с вами в Стейверли?

– Совершенно верно! По-моему, тогда я и видела его в последний раз. Он позвонил и спросил, когда можно с нами увидеться. Он только что приехал в Лондон, и Хьюберт очень огорчился – на другой день мы уезжали в Шотландию, и еще нам предстоял обед в Стейверли и ужин в ресторане с ужасно неприятными людьми, от которых мы никак не могли отделаться, а Хьюберту очень хотелось повидать Карстейрса, тот ему очень нравится, и тогда я сказала: «Дорогой, давай возьмем его с собой к Бассингтон-Ффренчам. Они не станут возражать». Так мы и сделали. И они, естественно, не возражали.

Ей надо было перевести дух, и она замолчала.

– Он вам не говорил, что привело его в Англию? – спросил Бобби.

– Нет. А разве у него были на то какие-то причины? Ох, да, знаю. Мы думали, его приезд связан с этим миллионером, с его другом, жизнь которого так трагически оборвалась. Какой-то врач сказал ему, что у него рак, к он покончил с собой. Этот врач поступил жестоко, вы не находите? Такие вещи недопустимы. И ведь доктора так часто ошибаются. Наш доктор на днях сказал, что у моей дочурки корь, а оказалось, у нее что-то вроде потницы [33] . Я сказала Хьюберту, что придется поменять врача.

Не задерживаясь мыслью на том, что миссис Ривингтон меняла врачей, будто библиотечные книги, Бобби опять принялся ее расспрашивать.

– Мистер Карстейрс был знаком с Бассингтон-Ффренчами?

– Ох, нет! Но, по-моему, они ему понравились. Правда, на обратном пути он был совсем на себя не похож – такой угрюмый. Наверно, что-то из того, что там было сказано, его огорчило. Он, видите ли, канадец, и мне часто кажется, что канадцы так обидчивы.

– А что именно его огорчило, вы не знаете?

– Понятия не имею. Бывает, люди огорчаются из-за сущих пустяков, ведь правда?

– Он там не совершал прогулки по окрестностям? – спросил Бобби.

– Да нет же! Что за странная идея! – Она посмотрела на Бобби с изумлением.

Тогда Бобби попробовал выяснить другое.

– Там были еще гости? Он познакомился с кем-нибудь из соседей?

– Нет, никого, кроме нас и их. Но как странно, что вы спросили насчет прогулок…

– Да? – нетерпеливо подхватил Бобби, едва она на миг замолчала.