Рыжик, зашуганый со всех сторон, обиженно засопел. Мун мгновенно притих и прислушался. Вдалеке послышалось тарахтение мотора. Глухое и неровное.

— Машина? — приподнял бровь Мунлайт.

— А что тебя удивляет?

— Не пойму, что за тарантас с таким звуком…

Урчание помаленьку нарастало, покуда не переросло в откровенный рев, а следом появился и сам автомобиль. Выкатился на той стороне поля из-за деревьев и притормозил.

— УАЗ «Хантер», — поделился знанием автопрома Рыжик.

— «Хантер», — передразнил Мунлайт. — Вот молодежь, ничего святого! «Козел» это, а не «Хантер».

Распахнулась дверца. Из «уазика» выпрыгнул крепкий мужичок и огляделся.

— Тоже мне пенсионер выискался, — тихо отыгрался за все подначки в свой адрес Айболит. — «Козел» — это «газик» шестьдесят девятый.

— Козлы — это вы, — процедил сквозь зубы Резаный. — Нашли время. Вы еще подеритесь.

Крепыш залез обратно в машину, и УАЗ ринулся вперед через поле.

— Едрить-колотить, — вырвалось у Снейка, до последнего сохранявшего спокойствие.

Мунлайт высказываться не стал, хотя мысль разделял. Переть напрямки через поле, утыканное «птичьими каруселями», выглядело, мягко говоря, не самой удачной идеей. А аномалий здесь было понатыкано столько, будто их кто-то специально культивировал. Совместными усилиями успели с десяток насчитать. Но это издалека и навскидку, а если выйти на поле, то наверняка и еще найдутся. И чтобы их обойти, придется крепко попотеть.

«Свободовцы» не вышли, они выехали. Самоубийцы.

— Слышь, Айболит, — позвал седой. — Готовься новую встречу назначать. Сдается мне, мы сегодня ни с кем не встретимся.

«Уазик» тем временем ехал через поле, закладывая лихие виражи, кувыркаясь и виляя, как обдолбавшийся колобок.

Кузов цвета хаки мелькнул между двух небольших вихриков. Та аномалия, что была слева от машины, недовольно качнулась, готовая нащупать раздражитель, втянуть в себя, разрастаясь. Но соприкоснувшись с пустотой, вроде бы успокоилась, затаилась на время.

— Вляпается, — произнес Снейк задумчиво. — К гадалке не ходи.

«Уазик» заложил очередную петлю, кузов мотнуло, понесло было, но водитель справился с заносом.

— Или увязнет где-нибудь посередине, — выдал свою версию развития событий Айболит.

— Кликуши, — буркнул Резаный.

УАЗ снова мотнуло. На этот раз сильно и неудачно. Задницу свезло в сторону, и колесо задело краешек вихрика «птичьей карусели». Аномалия начала раскручиваться, раздуваясь и увеличиваясь в размерах.

Машина взревела и дернула вперед по прямой, беря разгон и вырываясь из аномалии.

— Самоубийцы, — неодобрительно покачал головой Айболит.

— Отморозки, — не согласился Снейк.

УАЗ чуть не влетел в еще одну аномалию, резко вывернул вправо, уходя от очередного столкновения, вильнул еще пару раз и остановился, крутанув на девяносто градусов задницей и подняв волну снежных брызг. Машина застыла метрах в двадцати. Дверцы распахнулись, и из УАЗа один за другим выскочили четыре крепыша.

Впрочем, массивность фигур при ближайшем рассмотрении объяснялась не накачанностью мышц, а массивными навороченными защитными костюмами. Первые трое были с тривиальными «калашами». Последний, оставшийся у машины, держал в руках «энфилд».

Мунлайт поежился.

— Хорошо подготовились ребята.

— Заглохни, я тебя прошу, — диким шепотом рыкнул Резаный.

Седой спорить не стал, не тот случай. Главарь группировки вышел навстречу «свободовцам» с пустыми руками. Наверное, и правильно. Зачем накалять? Хотя недоанархисты сами провоцируют.

Мунлайт вздохнул. Закон Зоны все равно, что закон джунглей. Кто сильнее, тот правила и диктует. Резаный и мог бы гордость проявить, да какой толк? Группа Резаного — крохотная группировка, не имеющая никакого влияния. А «Свобода» — это не хухры-мухры. Фактически один из тех китов, на которых здесь все держится.

Так что обидит кто-то из «Свободы» группу Резаного — и Резаный утрется. А если не утрется и обидит кто из группы Резаного кого-то из «Свободы», пусть даже в ответ, и всё. На другой день группа Резаного существовать перестанет.