И, продолжая доверительную болтовню в том же духе, Мартин Хьюитт проводил Ллойда до дверей.

Когда Хьюитт вернулся в курительную, сэр Джеймс внезапно спохватился:

— Пропади я пропадом, мистер Хьюитт, мы вас даже не накормили! Мне страшно стыдно. Понимаете, мы ведь приехали поздновато для ланча, к тому же эта история настолько выбила меня из колеи, что я начисто забыл обо всем на свете. Обед будет только в семь, так что уж позвольте мне прямо сейчас чем-нибудь вас угостить. Мне, право, очень стыдно. Идемте.

— Благодарю вас, сэр Джеймс, — ответил Хьюитт. — Мне много не надо. Печенья или еще чего-нибудь в этом роде. И к слову, если не возражаете, я предпочел бы перекусить в одиночестве. Мне надо еще раз как следует все обдумать. Не могли бы вы отвести мне какую-нибудь комнату?

— Любую, какая вам больше нравится. Столовая, пожалуй, великовата, но есть еще мой кабинет, там очень уютно, или…

— Пожалуй, я бы обосновался на полчасика в комнате мистера Ллойда. Не думаю, что он стал бы возражать, а там вполне удобно.

— Безусловно, если вы так хотите. Я велю подать вам еду туда.

— Большое спасибо. Если можно, пускай принесут еще несколько кусочков колотого сахара и пару грецких орехов… этакая у меня, знаете ли, маленькая причуда.

— Прощу прощения… что? Сахару и грецких орехов? — Сэр Джеймс на миг замер, уже поднеся руку к звонку. — Ну разумеется, если хотите. Конечно-конечно.

Он вышел, напоследок еще раз смерив взглядом странного детектива со столь необычными вкусами.

Когда коляска, которая привезла секретаря и полицейских, остановилась перед крыльцом, Мартин Хьюитт вышел из кабинета на втором этаже и спустился вниз. На площадке он встретил сэра Джеймса Норриса и миссис Кейзноув. Оба удивленно уставились на детектива, обнаружив, что он при хватил с собой клетку с попугаем.

— Думаю, наше дело подходит к концу, — заметил Хьюитт на лестнице. — Вот и полицейские из Твайфорда.

Служители порядка стояли в холле рядом с мистером Ллойдом, который увидев в руке Хьюитта клетку, внезапно побледнел.

— Этого человека следует арестовать, — обратился Хьюитт к полицейским, указывая пальцем на Ллойда.

— Что, Ллойда? — в ужасе ахнул сэр Джеймс. — Нет, только не Ллойд, что за нелепость!

— А вот сам он отнюдь не считает это нелепостью, верно? — хладнокровно заметил Хьюитт.

Ллойд, весь посерев, упал в кресло и невидящим взглядом смотрел на человека, с которым только сегодня утром столкнулся у двери в контору. Губы у него подергивались, однако с них не слетало ни звука. Увядший цветок выпал из петлицы секретаря на пол, но Ллойд даже не шелохнулся.

— А это его сообщник, — продолжал Хьюитт, водружая клетку с попугаем на стол. — Хотя сомневаюсь, что против него стоит выдвигать официальное обвинение. А, Полли?

Попугай наклонил голову набок и хихикнул.

— Пррривет, Полли! — тихо проворковал он. — Прррогуля-емся!

— Боже мой, Ллойд, — пробормотал он. — Ллойд — уму непостижимо!

— Это его маленький посланник, его верный Меркурий, — пояснил Хьюитт, самодовольно постукивая по клетке. — Строго говоря, наш воришка. Держите его!

Последняя реплика относилась к злополучному Ллойду, который вдруг начал валиться вперед не то со стоном, не то с рыданием. Полицейские ухватили его под руки и усадили в кресло.

— Система? — пожал плечами Хьюитт, сидя в кабинете сэра Джеймса пару часов спустя. — Не скажу, чтобы у меня имелась какая-то особая система. Скорее я бы сказал — здравый смысл да пара острых глаз. В данном случае, обладая и тем и другим, просто нельзя было сбиться с верного пути. Я начал со спички — как тот ваш полицейский из Скотленд-Ярда, но у меня имелось перед ним одно преимущество: я мог сопоставить все три случая. С самого начала было ясно: спичка, оставленная в комнате миссис Кейзноув среди бела дня, нужна была не для освещения. А следовательно, она понадобилась для какой-то иной цели — цели, которую в тот момент отгадать я не мог. Знаете, у воров-рецидивистов нередко встречаются весьма своеобразные предрассудки и суеверия: иные из них не станут красть, не оставив на месте преступления чего-нибудь взамен — хотя бы камешек или кусочек угля. Сперва мне показалось, что это как раз наш случай и есть. Без сомнения, спичку принес именно вор — потому что, когда я попросил спичек, в комнате не оказалось ни их, ни даже пустого коробка. Кроме того, спичку, по всей видимости, зажигали не здесь, поскольку никто не слышал чирканья, хотя, конечно, в таком деле всегда возможна ошибка. Словом, напрашивалось предположение, что спичку зажгли где-то в другом месте, после чего немедленно задули, — я сразу отметил, что обгорела она совсем чуть-чуть. Значит, ее явно использовали не по прямому назначению, а зажигали лишь для того, чтобы предотвратить случайное возгорание. Итак, становилось очевидно: спичка нужна была не сама по себе, а как подходящий кусочек дерева.

С этим вроде бы ясно. Однако, самым внимательным образом осмотрев спичку, я заметил на ней — сами можете убедиться — какие-то насечки, как будто зазубрины. Видите, совсем маленькие, просто так и внимания не обратишь, но при пристальном осмотре можно разглядеть. И расположены вполне определенным образом: по две с каждой стороны, друг напротив друга. Такое впечатление, будто спичку сжали каким-то острым инструментом — инструментом, как вы, быть может, уже догадались, похожим на птичий клюв.