— Есть разница? — удивилась я.

— Есть. Правды бывают разные. Их много, потому что у каждого правда своя. — Феликс явно оседлал любимого конька, а я струсила. Есть такие типы, что схватят вас за край одежды, загонят в укромный уголок, и заговорят потом до потери пульса. Вдруг и он из этого племени? — Правдой становится то, что определенная группа людей (или один человек) договорились считать таковой. И что-то мне подсказывает, что ни одна из них не претендует на Истину…

— Ой, опять философия, — прервала его я. — Лучше скажи, у тебя не бывает так, что чрезвычайно хочется набить кому-нибудь морду, а некому?

— Бывает, причем последнее время довольно часто. Спасает висящая у двери в комнату боксерская груша. Успокаивает на какое-то время. Правда, когда ее делается мало — начинаю долбать стены. Такое у всех случается: или набить или получить. Все временами бывают в таком состоянии, только я стараюсь никого не искать. А то когда дорвусь, контролировать себя становится как-то сложно.

— Ты меня успокоил. Я уж думала, что развивается какой-нибудь очередной психоз. А то я просто не могу, меня последнее время от всего этого депрессняк замучил, и вообще проблемы… Ты же знаешь.

— А ты выговорись. У тебя же есть подруги? Приди в гости, и поплакайся. Знаешь, как здорово помогает?

— Уже, — призналась я. — Нет, не помогает. — Знаешь, недавно, когда я ехала с работы, в автобус зашел какой-то мужик лет пятидесяти, в одной рубашке и с жутким перегаром, бьющим наповал метра на три. Дядька читал дурным голосом скверные стихи о войне. Не то про Афган, не то про Чечню, не поймешь. Ходил по салону с вытянутой рукой и просил мелочь. К парням он обращался по-простому, со словами «Дай рупь!» Обычно никто не давал, и тогда он начинал орать, что все мы замкнутые, скрытные и вообще развращенные Западом наркоманы. Затем кондуктор попросил его умолкнуть, на что тот выматерился от всей души и покинул автобус. Я почему-то уверена, что большинство присутствующих в автобусе вздохнули с облегчением, когда он ушел, но задумались над его словами. Хоть немножко, да задумались. Порой мы просто не хотим слышать правду, вот и пропускаем миом ушей чужие слова. Но мне сейчас точно не поможет беседа с подругой.

— Есть еще один способ. Как избавиться от разных депрессий. Возможно, ты и так это знаешь, но все-таки. Попробуй всю ту боль, весь негатив сливать на бумагу. Вернее — в файл, а еще вернее — в компьютер. Пиши прозу. У тебя нормальный литературный язык, и должно получиться. Только потом нужно оформить это в виде законченного произведения. Повести, романа, можно — сборника. После нужно распечатать и переплести. Издать «тиражом» в один экземпляр. Можно и не в один. Психологи советуют так выходить из депрессии. Помогает, на себе пробовал!

— А если пойти в какой-нибудь храм? — вдруг вяло поинтересовалась я, поскольку сама в эти храмы ни разу не верила и никогда туда не заходила.

— Ну не знаю! Я-то туда точно не пойду. Мне не поможет. Я — атеист и не придерживаюсь никаких религий, сект и конфессий, поскольку считаю их полным абсурдом. Да и чем конфессия отличается от секты? Только сроком существования и численностью адептов.

— Да?

— Да, — подтвердил он.

— Вот тут-то не так все и просто. Ты говоришь — «Я атеист, я не придерживаюсь никаких религиозных сект и конфессий». Да, было у меня это. Было уже много подобных точек зрения. Я сама — атеистка и сама когда-то кричала, что «все религии — бред». А потом… потом поняла кое-что.

— Что? — не понял он.

— Есть еще что-то, чего мы сейчас не можем понять. И никто не может. Я сейчас всего не могу тебе сказать, но поверь мне, я точно это знаю. И кое-что умею.

— Ладно, — Феликс не стал развивать тему и почему-то неожиданно быстро сменил направление разговора, — все-таки скажи, как ты меня вытащила?

— Вот ведь пристал! Все тебе расскажи! А еще говорят — женщины любопытные!

— Неправда! — притворно возмутился он. — Мужики — еще более любопытны. Так как?

— Очень несложно. Пришла к дежурному, сказала, что задержан мой друг. Он позвал начальника, и чего-то они там между собой пошушукались немного. Потом покочевряжились для вида, но мы довольно легко нашли общий язык и быстро договорились: я просто дала им на лапу.

— …я просто дала им на лапу, — закончила Ольга свои объяснения.

— А сколько я стою по их расценкам? — спросил я в тайной надежде, что не слишком много.

Ведьмы были почти всегда, с незапамятных времен. Есть они и сейчас. Одна из них идет справа и рассказывает, как ей удалось вытянуть меня из ментовского обезьянника.

— Не так уж и много, — подтвердила она мои тайные мысли. — Но кое-что все-таки стоишь!

— Ну, а если конкретнее?

«Почему анекдоты есть про все, кроме ведьм? — думал я тогда. — Про всех есть, а про ведьм что-то не слышал!»

— Пять тысяч, — коротко пояснила она, а потом запрокинула голову и воззрилась на пустое серое небо.