Часов в десять вечера события стали разворачиваться с голливудской быстротой. Сначала меня до ужаса перепугала некая налысо бритая девушка с пирсингом, которая колбасилась ближе к выходу. Она вдруг резко упала и, по-моему, очень сильно ударилась головой об пол. Тут же почувствовал знакомые симптомы, быстро проглотил таблетку и запил глотком «Акваминерале». Хотя на девушку в первый момент никто не обратил особого внимания, я попросил у Анжелы ее мобильник и вызвал «скорую». Ожидая чего-то очень нехорошего, сунул подруге свой «Nikon» вместе с очками, велел быстро искать выход и срочно валить отсюда. Причем, сразу же идти на вокзал и уже там дожидаться нашего поезда и, даже если я не приду, ехать в Москву. Я ей строго-настрого запретил обращаться к местным властям, что бы такого ни случилось, и умолял передать завтра камеру с рук на руки моему шефу. Кто-то мне говорил, что по версии питерской милиции, фотографировать в общественных местах без письменного разрешения властей на проведение съемок оказывается нельзя. А клуб — вполне из себя общественное место, и если уж захотят придраться, то повод будет. Камеру лучше обезопасить.

Когда приехала «скорая», бритую девушку уже били судороги. Вокруг нее стояло несколько готов, которые абсолютно не знали, что им предпринять и как себя вести. Медики быстро сориентировались, что-то там сделали и музыку остановили. Потом прибежали еще какие-то врачи с несколькими чемоданчиками и всем велели перейти в другой зал. В другом зале вся толпа стояла и ждала — что будет? Почему-то их ужасно волновал только один вопрос — кто именно вызвал медпомощь? Как я понял из своего состояния, девушка скончалась. Через какое-то время в клубе возникла бригада милиции, и велела помещения никому не покидать. Все естественно сразу же ломанулись к выходу.

В конце концов, выяснилось, что на улице, недалеко от выхода стоит компания гопников с арматурой и обрезками водопроводных труб. Ничего не говоря, эта группа набросилась на вышедших из клуба и начала месить готов и всех, кто был в черной одежде. Минут через пять, а может и меньше, как по команде вся банда испарилась, и их место заняла пара милицейских УАЗиков а за ним возникла толпа ментов в брониках и с дубинками. По рассказам знакомых я слышал, что служивые в таких случаях не церемонятся. И точно. Всех нас, несмотря на травмы и повреждения, запихали в те самые УАЗики и доставили в какое-то мрачное помещение со стальной решеткой, предварительно отобрав мобильные телефоны, да и вообще все, что было карманах.

Я пытался протестовать, но в качестве бесплатного дополнения получил хороший удар резиновой дубинкой по хребту.

Потом нас начали таскать по одному к следователю. Меня тоже допросили, причем лепили какую-то чернуху и шили наркотики. Почему наркотики? Откуда? Я так и не понял. Наконец все успокоилось. И когда обстановка более-менее утихла, а компания смирилась с происходящим и покорившись судьбе, я незаметно вытащил из ботинка свой минителефон и прижал ногтем кнопку «7». Через несколько секунд на той стороне сняли трубку, и я услышал молодой женский голос:

— Да? Это кто?

— Да? Это кто? — спросила я.

— Это Феликс из Москвы. Твой «виртуальный» друг.

Неприятный, как мне сначала показалось, и какой-то немного запинающийся глуховатый мужской голос. Какого черта? Не знала, что и ответить, поэтому просто молчала.

— Э! Алло! — не унималась трубка.

— А почем я знаю, что это ты? — выдала я первую пришедшую на ум фразу, чтобы ответить хоть что-нибудь внятное.

— Наш последний виртуальный диалог. Моя фраза — «надо же, чего бывает».

— А в какой фирме я работаю? — я уже не сомневалась, что это действительно он, но все-таки хотела еще проверить.

— «Экосервис». Знаешь, я хоть и неподалеку, но не могу сейчас долго разговаривать.

Он что, здесь? У нас? В Питере?

— Феликс? Ты? Ты где?

— В обезьяннике! — сердито сказал глуховатый голос.

— Чего? — не поняла я. — В каком обезьяннике?

— Тут почти все готы, кто был в этом Блэкклабе. Нас сначала хорошенько отдубасили, а уж потом увезли в ментовку. Боюсь, посадят ни за что. Может твое незаконченное юридическое как-то поможет мне выбраться отсюда?

— Ты не знаешь, случайно, номер отделения милиции?

— Откуда? Знаю только, что везли очень недолго, всего минуты три наверное.

— Похоже тридцать шестое, — соображала я, вспоминая месторасположение злополучного клуба. — Я сейчас, только не уходи никуда.

— Ага, даже не уговаривай…

— Ага, даже не уговаривай… — сказал я, и прислонился к нечистой и неровной стене ментовской клетки.

Потом я опять спрятал телефон и приготовился ко всяким разным другим неприятностям.

Мне тогда оставалось только ожидание. Это не совсем то занятие, что можно кому-то рекомендовать. Мне, например, оно совсем не понравилось. Да и его окончание тоже. Вам известно, что кроме начальной встречи никогда не будет у вас другого шанса произвести на кого-нибудь первое впечатление, с которого и начинают строиться отношения с людьми? Нет, не будет, и это уже закон природы. Когда я, грязный как черт, в синяках и ссадинах, вышел из отделения милиции, она меня уже ждала.