До сих пор никто не знал, что за особа живет в доме на Второй линии, но теперь, решив, что скрываться далее недопустимо и следует поставить в известность хотя бы ее отца, Гэндзи, не придавая делу широкой огласки, вместе с тем с необычайным тщанием начал готовиться к церемонии Надевания мо. Но ничто, никакие знаки внимания не радовали юную госпожу. Даже шутки Гэндзи лишь смущали и тяготили ее теперь, она все больше замыкалась в себе и за сравнительно короткий срок так изменилась, что ее трудно было узнать. Глядя на нее, Гэндзи и умилялся и печалился одновременно.

– Зря, видно, я так заботился о вас все эти годы. Ненамного стали мы ближе (86), и это нехорошо, – упрекал он ее.

А тут и год сменился новым.

В первый день года Гэндзи, как всегда, отправился с поздравлениями к ушедшему на покой Государю, после чего посетил Дворец и особо Весенние покои. Оттуда он поехал к Левому министру.

Министр же – даром, что новый год на ступил, – говорил только о прошлом и целыми днями сидел, погруженный в мрачное уныние. Когда неожиданно приехал Гэндзи, он постарался взять себя в руки, но, увы, это оказалось ему не по силам. Он все глядел и не мог наглядеться на Гэндзи, в красоте которого – не потому ли, что тот повзрослел на год, – появилось что-то величественное.

Расставшись с министром, Гэндзи прошел в покои ушедшей, и собравшиеся там дамы, увидев дорогого гостя, тоже не могли сдержать слез.

Гэндзи зашел взглянуть и на маленького сына и обнаружил, что тот заметно подрос и его улыбающееся личико стало еще миловиднее. Разрезом глаз, очертаниями рта мальчик необыкновенно напоминал принца Весенних покоев, и, глядя на него, Гэндзи невольно подумал: «Всякий, кто увидит его, не преминет осудить меня».

Убранство покоев совсем не изменилось, на вешалке, как и прежде, висело его парадное платье, но – оттого ли, что не было рядом женского, – оно казалось унылым, поблекшим…

Пришли с письмом от госпожи Оомия:

«Сегодня я особенно старалась обрести присутствие духа и надеялась, что Ваш приезд… Но, увы, напротив…

Платье, как всегда в эти дни, сшитое мною для Вас, вряд ли придется Вам по вкусу. В глазах моих померкло от слез, и я не уверена, что мне удалось удачно подобрать оттенки… Но прошу Вас, наденьте его хотя бы сегодня».

Вместе с письмом принесли праздничный наряд, столь заботливо приготовленный старой госпожой. Нижнее платье, в которое она просила его облачиться, поразило Гэндзи необыкновенно тонким сочетанием красок и редкостным своеобразием тканого узора. Он сразу же надел его, подумав: Могу ли я не оправдать ее ожиданий? Не приди я сегодня, каким ударом это было бы для нее». И сердце его мучительно сжалось.

А вот что он ответил:

«Я поспешил сюда, желая, чтобы Вы увидели сами, настала иль нет весна но, увы… Слишком многое всколыхнулось в памяти, и не могу вымолвить ни слова.

Не в силах я справиться с тоской…»

А вот что написала ему она:

Да, безутешна была их печаль…

Дайсё (Гэндзи), 23-25 лет

Жрица Исэ (Акиконому), 14-16 лет, – дочь Рокудзё-но миясудокоро и принца Дзэмбо

Миясудокоро, дама с Шестой линии (Рокудзё-но миясудокоро), 30-32 года, – тайная возлюбленная Гэндзи

Ушедший на покой Государь (имп. Кирицубо) – отец Гэндзи

Нынешний государь (имп. Судзаку) – сын имп. Кирицубо и Кокидэн

Государыня-супруга (Фудзицубо), 28-30 лет, – наложница имп. Кирицубо, принцесса из павильона Глициний

Принц Весенних покоев (будущий имп. Рэйдзэй) – сын Фудзицубо

Государыня-мать (Кокидэн) – мать имп. Судзаку, бывшая наложница имп. Кирицубо

Правый министр – отец Кокидэн и Обородзукиё

Принц Хёбукё – отец Мурасаки

Омёбу – прислужница Фудзицубо

Хранительница Высочайшего ларца, затем – Найси-но ками (Обородзукиё) – дочь Правого министра, сестра Кокидэн, тайная возлюбленная Гэндзи

Левый министр – тесть Гэндзи

Госпожа из Западного флигеля (Мурасаки), 15-17 лет, – вторая супруга Гэндзи

Сёнагон – кормилица Мурасаки

Жрица Камо (Третья принцесса) – дочь имп. Кирицубо и Кокидэн